Дорога мертвеца. Руками гнева - стр. 24

Вся компания выбралась на обочину и отправилась в путь.

В сторону Мад-Крика.

Расположившись за столом в своей конторе, шериф Мэтт Кейдж пил кофе. Дверь открылась, впустив Калеба.

– Садись, старый пердун, – пригласил Мэтт.

– Может, и присел бы… будь у тебя выпить что-то, кроме этой кошачьей мочи.

Ухмыльнувшись, Мэтт извлек одной рукой из ящика стола два стакана, другой – бутылку.

Калеб уселся напротив.

– Ну, рассказывай, – произнес он.

Мэтт стал разливать виски. Он наполнил один стакан и, только булькнув во второй, остановился. На донышке плавала муха.

– Я ее вижу, пусть она тебя не удерживает, – сказал Калеб.

Потянувшись, он придавил руку Мэтта, доливая стакан до краев. После чего отхлебнул.

Мэтт повел бровью.

– Когда я жил с индейцами, – сказал Калеб, – пусть все они подохнут в жутких корчах и уступят место праведным людям, так вот: если в похлебку залетала муха, это считалось лишним куском мяса. Надо только пропихнуть шельму внутрь. С тех пор осталась привычка. И для здоровья полезно.

– Господи Боже, Калеб. Как я с тобой уживаюсь?

– Сдается, во мне море обаяния.

Одним мощным глотком Калеб разделался с виски вместе с мухой.

– Давай еще, – сказал он.

Мэтт налил.

Когда стакан наполнился, Калеб провозгласил тост:

– За женские ножки, какими я их люблю. Пальчики снизу, киска сверху.

Они выпили.

– Знаешь, – сказал Калеб, утираясь грязным рукавом, – что-то вечер сегодня напомнил тот, когда мы разобрались с индейцем. Самая погода, чтобы кого-нибудь вздернуть. Холодно и ясно.

– Не начинай, Калеб.

Калеб просунул руку за пазуху и достал кожаный шнурок с нанизанной парой женских ушей.

– Убери, – сказал Мэтт.

– Что, с годами стал неженкой?

– Мне противно их видеть – вот и все. – Мэтт встал из-за стола. – Пора на ночной обход. – Он снял шляпу с крюка на стене.

– Валяй, – сказал Калеб. – А я посижу тут за бутылкой.

– Подходящее для тебя место. Может, изловишь пару новых мух. Да, Калеб, сделай одолжение. Не пей из горлышка.

Мэтт вышел.

Калеб взболтал бутылку и сделал долгий глоток.

С крыльца своей конторы Мэтт оглядел улицу. Калеб не ошибся. Непонятно отчего, ночь была в точности такой, как та, когда казнили индейца. В тот раз он должен был пристрелить Калеба. Он так и не мог взять в толк, что его удержало. Мало того, он стал привечать его как друга. Это дерьмо. Неотесанного мухоеда. И вообразить страшно, что он сделал с женой того индейца… Слава Богу, Мэтт не был свидетелем.

Вообще-то, он пытался их остановить.

Мэтт прищурился и снова оглядел улицу. Та ночь снова предстала во всех деталях. Он стоял на этом самом месте, когда они явились за индейцем и его женщиной.