Дорога к славе - стр. 151
Потому что основная проблема заключалась в предстоящем разговоре с родителями, который Джек оттягивал как мог.
Честер и Флетчер не торопили его. Иногда у Джека складывалось впечатление, что после того, как он сообщил им о своём решении, они покивали головой, порадовались и… успокоились. Не то потому, что не считали его намерения серьёзными, не то наоборот, потому что расценивали принятие этого решения как половину сделанного дела, а значит, это и не требовало каких-то дополнительных обсуждений.
Только сам Джек не был уверен в том, что дело зайдёт дальше, чем громкие слова друзьям. И всё-таки он очень сильно хотел довести всё до конца.
Один за одним в голове Джека всплывали возможные сценарии его разговора с родителями. И ни один из них не заканчивался в пользу Джека. Он не боялся реакции отца. Тот, конечно, будет разочарован, но вряд ли будет долго спорить. А вот мать… Джека самого начинало трясти от одной только мысли о том, как миссис Стюарт начнёт верещать, лишь только услышав о намерениях сына бросить медицинский колледж и съехаться со своими так называемыми друзьями.
Ему надо было тщательно продумать все варианты поведения его матери и все аргументы, которые он мог бы ей противопоставить. Миссис Стюарт совершенно не умела слушать собеседника, если считала, что он изначально и в корне был не прав. И Джек, несомненно, с её точки зрения, просто не мог быть прав. Так что никакие, даже самые веские и адекватные доводы не могли повлиять на позицию его матери.
Джек снова тяжело вздохнул и снова перевернулся на другой бок. Эти мысли терзали его, терзали с каждым днём всё сильнее. Да, решение было принято. Но Джек прекрасно понимал, что между принятием решения и его осуществлением был гигантский, почти непреодолимый шаг.
Джек всё никак не мог заснуть. Был бы рад хоть на минуту перестать думать о своих родителях. Но, даже если он пытался заставить себя отвлечься на что-то другое – как прошла репетиция или как можно было улучшить звучание той или иной песни – мысли всё равно возвращались к родителям. И разговору, который не мог больше ждать. Джек не хотел больше об этом думать. Он вообще не хотел думать. Ни о чём. Он хотел спать. От двух часов, которые он изначально мог себе позволить, осталось уже меньше полутора. Ещё немного – и уж лучше не засыпать вовсе, потому что будильник, который вырвет тебя из мира сновидений, будет хуже топора палача, опускающегося на шею осуждённого. Топор, во всяком случае, приносил покой…
Промаявшись ещё около получаса (тридцать три минуты, если быть точным – Джек не ленился щёлкать выключателем лампы на прикроватном столике, чтобы посмотреть время), он окончательно понял, что поспать сегодня ему было не суждено.