Дорога домой - стр. 17
Мужчина с силой надавил на мой палец, и я услышала легкий, почти на грани слышимости, щелчок. С похожим звуком, пожалуй, выкидывается лезвие складного ножа.
– Вот так, а теперь веди. Скорость тут не столь важна, главное, не дать слабину, а то придётся начинать сначала.
Он медленно вел, направлял мою ладонь, а я с восторгом смотрела на то, как мягкие ворсинки под моими пальцами превращаются в гладкий отполированный металл.
– Потрясно! – выдала я, вертя перед носом уже готовый блестящий клинок.
– Ну, это еще не потрясно, – легонько усмехнулся мужчина. – Потрясно – это когда подобное происходит прямо в воздухе, со всеми перьями сразу.
Я представила себе картинку и от удивления аж рот приоткрыла.
– То есть ты можешь прямо в полете стать вот таким вот, – я провела пальцем по тонкому металлу, – стальным?
– Ага, – кивнул пернатый и легонько улыбнулся. – Я же ведь Стальной феникс.
Звучало убедительно. Но мне почему-то не верилось. Стальная птица… Это точно что-то из области фантастики. Совсем уж нереально.
– А как же летать с такими перьями? Тяжело же…
– Дурочка… – беззлобно обозвал меня Фауст. – Вес-то не меняется!
Я взвесила клинок на ладони, и до меня только сейчас дошло, что он легкий, словно пушинка. Поразительно. Твердый, острый, опасный – и ничего не весит. Идеальное оружие. А если десяток таких насобирать… то можно здорово ими кидаться. Надо будет потренироваться на досуге.
Улыбнулась своим мыслям, и улыбка эта вышла донельзя хитрой и довольной.
– Что это ты задумала? – заподозрил неладное Фауст.
– Хочу тебя общипать! – радостно выдала я. – Чтобы быть во всеоружии, так сказать.
– И я, и я, – тут же поспешила заявить о своих желаниях сестричка. – Меня тоже научи! – попросила мелкая, глядя на Фауста щенячьими глазами.
Не знаю, что произошло и с чем был связан благодушный настрой блондина, но Стаську он тоже научил. А еще показал нам обеим, как возвращать перо в прежнее состояние. Принцип был тот же, только вести надо было в противоположную сторону.
В общем, с перышком мы игрались еще минут пятнадцать.
– Круто-круто! – верещала сестричка, раз за разом проводя по остову.
Мягкий – твердый, твердый – мягкий. И так бесконечно. И никакого износа!
Младшенькая радовалась как ребенок, а вот у меня по этому поводу почему-то вдруг возникла совсем не детская ассоциация. Интересно, а у мужчин… ну, их мужское достоинство по тому же принципу работает?
Фауст закашлялся.
– Ты чего? – спросила я, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция.
– Я чего? – откашлявшись, вопросительно глянул на меня мужчина. – Да я вот думаю, тебе сейчас продемонстрировать или как? – И посмотрел на меня с таким упреком, что мне стало неуютно.