Донесённое от обиженных - стр. 24

Заботе о том, чтобы всё разыгрывалось картинно, нимало не противоречила расчётливая трезвость. Зиновий Силыч создавал себе имя истого солдата партии. Пусть в ЦК узнают, как он, «простой боец впереди бойцов, штыком отвоёвывает у сельской буржуазии хлеб, столь необходимый Республике». Газета «Правда» напечатает, сколько эшелонов зерна предгубисполкома Житор, «раненный во время смертельной борьбы», отправил в Москву, в Петроград…

Двери церкви были закрыты; перед нею, а также слева и справа, отделяя от площади сад и кладбище, чернела кованая ограда. Комиссару вдруг захотелось замедлить шаг кобылы. Будюхин, ехавший поодаль, отвлёк:

– Ага! Баню топят! – указывал рукоятью нагайки в один из дворов: на дальнем его краю стоял сруб с трубой, из которой повалил дым.

Невыносимо завизжала свинья под ножом. Ординарец и вовсе возликовал:

– Подлизываются граждане казаки – борова нам режут!

Житора царапало по сердцу: «Что-то не так…» Он уже выехал на площадь, и, когда до церковной ограды оставалось шагов тридцать, неспокойно обернулся. Заборы, что тянулись по сторонам площади, были непривычно глухими. «Частоколы обшили досками!» – понялось остро и запоздало. Долетели звуки баяна, весёлый пересвист. «Обман! – бешено завертелась мысль. – Западня!» Он хотел прокричать приказ: занять круговую оборону!.. Но вдруг массивная церковная ограда опрокинулась вперёд – за нею возникли на секунду цепочки блестящих точек: сокрушающе шибнул близкий рассыпчатый гром.

Комиссару показалось – его вместе с лошадью взвило ввысь… он ударился оземь, бок кобылы придавил его ногу.

Со стороны сада грянул невероятно тяжкий, плотный удар, над землёй скользнул рвуще-железный визг: картечь… На площади и дальше, в улице, упали вкривь-вкось фигурки, над ними поднимался парок. Из-за глухого заплота полетела, кувыркаясь, бутылочная граната, катнулась под ноги бегущих сломя шею отрядников. В жёлто-багровой вспышке подброшенное тело рухнуло боком, минуту-две оставалось мёртво-недвижным и вдруг стало сосредоточенно, с какой-то странной однообразностью биться.

Над заборами поднялись головы в папахах, сторожко выглянули стволы винтовок – и понёсся оглушительно-резкий, густой, звонкий стук-перестук. Едва не каждая пуля попадала в живое: станичники для удобства стрельбы приставили к высоким заплотам лавки.

Ходаков ехал верхом по зимней дороге, за ним узкой длинной лентой тянулось его войско. Зимник вился низиной, что к лету будет непроходимо топкой. Справа к дороге теснился приречный лес, за ним был виден покрытый льдом Илек. Слева подступала гора. Колонна приближалась к месту, где зимник пересекала дорога, по которой в станицу только что прошла часть отряда во главе с Житором. Каких-нибудь десять минут, и на перекрёсток выедет Ходаков.