Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта - стр. 31
В отличие от современных творцов нового украинского исторического мифа, практически все независимые исследователи сходятся в том, что жители регионов, составляющих ныне Восточную Украину, в своем большинстве к «украинской идее» относились совершенно равнодушно. Израильско-американский исследователь Теодор Фридгут пишет: «Ни в одном источнике, сообщавшем о трудовых организациях и революционных группах в Донбассе, нет упоминания о деятельности какой бы то ни было украинской партии на шахтах или фабриках. Были украинские группы в Харькове и, кроме того, Донецкий союз горнозаводских рабочих имел некоторые контакты со “Спилкой”. Проявлялась также некая деятельность в некоторых деревнях региона, где циркулировала и обсуждалась “малороссийская” литература. Только в 1917 г. украинские партии добились кое-какого представительства на выборах в районные земства. Но даже тогда они не добились присутствия в шахтных и заводских Советах Донбасса»[89].
С этим выводом согласен и Гироаки Куромия: «Массовое украинское националистическое движение, кажется, обошло Донбасс… Крестьянское стремление к земле и свободе было сильнее, чем призыв украинского национализма, этого творения интеллигенции»[90].
Такие же выводы относятся не только к рабочим районам Донбасса, но и к Харькову, который сами теоретики «украинской идеи» считали одним из своих центров. Даже современные украинские «государственники» вынуждены признать: «Документы… бесстрастно утверждают, что Харьков к началу марта 1917 г. был весьма далек от украинского национально-освободительного движения»[91].
Вплоть до 1917 г. украинцами не считали себя не только жители городов, но и деревень Юга России. «Если бы кто-то сказал крестьянину из Харькова или Полтавы, что он является “украинцем”, тот очень сильно удивился бы, если не разозлился», – писал граф А. Кутайсов, бывший в свое время губернатором Волыни[92].
Кстати, современники то же самое писали и о жителях иных регионов Юга России – к примеру, об Одессе: «Я указывал, что прожил всю свою юность на Юге, окончил гимназию и университет в Одессе, которую украинцы считают своею, и никогда не слыхал здесь об Украине (знал только Малороссию, которую люблю и к которой и сейчас отношусь, как к родной)… Никогда не видел и тайной литературы об Украине, в то время, как у всех нас, гимназистов и студентов, постоянно были на руках брошюры с. д. и с. р.[93], гораздо более рискованного содержания, чем украинский вопрос, …следовательно, нельзя объяснить отсутствие этой украинской тайной литературы правительственными гонениями на Малороссию»