Донбасс – сердце России - стр. 18

Между Славянском и Лиманом существует старинная железнодорожная ревность. Дело в том, что стальная магистраль сначала пришла в Славянск, совершенно преобразив облик захолустного местечка, допрежь того известного в основном соляными интригами запорожских казаков против донских и наоборот. Очень уж любили вольные воины торговать солью, которую и добывать-то особо не надобно в сих местах – знай себе выпаривай из соляных озер. Славянск услышал паровозный гудок в год, который, пусть и ошибочно, но считается годом основания Донецка – 1869‑м. Славянские железнодорожники всегда страшно гордились, что их станция и паровозное депо появились на год раньше основания Донецкой железной дороги (1870).

В Лиман «железка» пришла только в 1911 году, о чем остались на теле здешнего железнодорожного депо родовые знаки – на одной из стальных балок, поддерживающих элемент входного портика здания конторы, явственно читается дата – «1911». Но поскольку станция стояла на новом, более прямом направлении «главного кавказского хода», то и значение ее росло. К середине 20‑х годов прошлого века и Лиман, и Славянск вошли в состав новообразованной Донецкой губернии и уже в ее составе продолжили свое соперничество за звание «северных ворот Донбасса». Лиман всего за 23 года сумел так преобразоваться за счет огромного потока промышленных грузов, проходящих здесь сортировку, как в южном, так и в северном направлениях, что в 1934‑м именно здесь решили соорудить первую в СССР механизированную сортировочную горку. Она и сейчас в строю. В свое время, по рассказам бывшего главного инженера Краснолиманской дистанции сигнализации и связи, почетного железнодорожника Николая Серого (большого, к слову сказать, специалиста горочного дела), сотрудники горки подарили своим коллегам с других сортировок огромное количество технических новшеств. Здесь же, прямо между путей стоит уникальный бюст Феликса Дзержинского, который, как известно, был в свое время не только председателем ВЧК и пламенным революционером, но и народным комиссаром путей сообщения, чьими усилиями железнодорожное хозяйство бывшей царской империи было возрождено почти из небытия. Бюст был поставлен сразу после кончины Феликса Эдмундовича в 1926 году. Любопытно, что он один к одному повторил судьбу такого же и тогда же поставленного бюста в Донецке – у здания областного УВД на Пожарной площади, натуральным образом превратившейся в площадь Дзержинского. В октябре 1941 года в Донецке (пардон, тогда он был еще Сталино) и затем в феврале 1942 года в Красном Лимане, по занятии этих населенных пунктов германской армией, оба бюста были зарыты в землю, дабы не подвергаться осквернению со стороны оккупантов, которое, несомненно, не замедлило бы проявиться, останься наши Феликсы на поверхности земли. Лиманский пролежал в земле год с небольшим – город был освобожден сразу после контрнаступления советских войск под Сталинградом, сталинский/донецкий – ждал до октября 1943‑го. Горочники в Лимане горько шутят: «Пора, мол, снова прятать Дзержинского от нацистов – теперь уже украинских».