Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова - стр. 74

– Вот что я думаю, – повторил ходок, – но одно свойство, среди многих других, мне кажется очень скверным для Бродячих рыцарей, и оно состоит в том, что, когда они оказываются в объятьях великой и опасной авантюры, чреватой явной опасностью для жизни, они никогда в этот мгновения не вспоминают о том, чтобы предаться Богу, как каждый христианин обязан сделать в подобных обстоятельствах и препоручают себя своим дамам, с таким же успехом и преданностью, как если бы они были их Богом! Мне кажется, это попахивает язычеством.

– Сэр, – ответил дон Кихот, – в этом нет ничего удивительного, в ином случае бродячий рыцарь покрыл бы себя позором, если бы странствующий Рыцарь поступал по-другому, вопреки законам, которыми должны руководствоваться странствующие рыцари, он бы бросил тень на весь орден, и прежде чем бродячий рыцарь решится захватить добычу или вырвать оружие у своего врага, он должен обратить к свой неизреченной даме любящий взор, и попросить её дать ему благословение, укрепить его дух и призвать к выдержке и стойкости во время грядущих испытаний. И даже если никто не слышит его, он обязан сказать несколько слов почти беззвучно, препоручая себя под её покровительство, и у нас есть бесчисленные примеры этого в рыцарских романах. И не следует это понимать превратно, что они при этом не должны доверяться Богу, на это занятие всегда найдётся время и место во время смертельной битвы.

– При всем этом, – повторил ходок, – вы не избавили меня от сомнений, и я много раз читал, что столкнутся два блукающих рыцаря, слово за слово, слово за слово, и потихоньку, цеплял друг друга колкостями и грубыми словами, они переходят из спокойного и взвешенного состояния к гневу и агрессии, чтобы наконец придя в неистовство, идут искать хорошее поле, а затем, уже без разговоров, разъезжаются в разные стороны, и потом несутся навстречу друг другу, и пока разгоняются, то посвящают свои мысли своим дамам и то, что обычно происходит от их встречи, заключается в том, что один падает на карачки, пронзённый копьём противника, а другой, куоторому так же хорошо, как и первому, и он тоже готов свалиться с коня, цепляется меж тем что есть сил за гриву лошади и таким образом остаётся сидеть на лошади что не имея гривы его не может перестать приходить на землю. И я не знаю, как пронзённый рыцарь мог изыскать время, чтобы предстать перед Богом, когда всё это развивается в таком бешеном темпе. Лучше было бы, если бы слова, которые он потратил на пустословие, посвящённое своей даме, он потратил на то, что должен, и был обязан как христианин, и вовремя обратился к Богу со словами святой молитвы. К тому же у меня нет никакой уверенности, что всем рыцарям есть, к кому обратиться, ведь не все из них имеют дам, которым можно поклоняться, да и не все они всегда влюблены!.