Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова - стр. 21
Дон Кихот пообещал в точности сделать то, что ему советовал хозяин и со всей своей пунктуальностью. И следом за тем он отдал приказ себе начать бдеть над оружием, и совершить это в большом загоне, который стоял рядом с постоялым двором, и, собрав все свои доспехи, Дон Кихот, возложил их на перевёрнутое корыто, которое стояло у колодца, и, обняв свой боевой щит, ухватился за копье и с нежностью начал кружить вокруг корыта, почти не заметив, что едва началась прогулка, как кончился день и на постоялый двор пала тёмная ночь.
В это время хозяин рассказывал всем, кто был на постоялом дворе, о безумии своего гостя, о его странном бдении над оружием и о его убийственных латах, которые ему поручено освящать. Постояльцы издалека поглядывали на Дон Кихота, и видели, что он, со смущенным видом, иногда начинает выписывать кренделя вокруг корыта, а потом начинал чинно прохаживаться, или опершись на копьё, вперял очи в в своё оружие, и долго не отводя пристального взгляда.
Был самый разгар ночи, но Луна светила с такой силой, что вполне могла конкурировать с Солнечным светилом, и поэтому всё, что бы ни делал молодой рыцарь, было ясно видно любопытным зрителям. Одному из погонщиков мулов, которые нашли приют ан постоялом дворе, на свою голову пришла затея пойти напоить своих лошадей, для чего потребовалось снять оружие Дон Кихота с водопойного корыта, и Дон Кихот, увидев его, вслух громко сказал:
– О, ты, кто бы ты ни был, дерзкий рыцарь, осмелившийся дотронуться до оружия самого отважного странствующего рыцаря на свете, самого славного из тех, кто когда-либо держал меч! Смотри, что ты наделал, и не трогай моего оружия, если не хочешь заплатить своей жизнью за эту неслыханную дерзость!
Погонщик не обратил ровным счётом никакого внимания на веские доводы Дон Кихота, хотя ему лучше бы было прислушаться к ним, дабы остаться в добром здравии, и схватив латы за лямки, закинул их куда подальше. Увидев такое, Дон Кихот воздел глаза к небу и, обратив свои мысли к несравненной госпоже своей Дульцинее, возопил:
– Узрейте меня, госпожа моя, в наипервейщей беде моей, не лишайте меня своей милости и покровительства и дозвольте мне отмстить за оскорбление, нанесённое моей незапятнанной ничем чести этими подлыми негодяями!
И, высказав эти и другие подобные доводы, опустив на землю щит свой, он поднял копье двумя руками и нанес погонщику такой жуткий удар по голове, что погонщик тут же повалился на землю, и случись Дон Кихоту нанести погонщику ещё один такой же удар, ему уже лекарь не понадобился бы. Совершив это, Дон Кихот собрал своё оружие и вслед за тем стал прогуливаться с тем же спокойствием, что и раньше. Немного погодя, не зная, что произошло, потому что погонщик всё ещё лежал у корыта без чувств – пришёл другой погонщик с намерением напоить мулов, и опять стал снимать оружие, чтобы освободить водопойную колоду, на что Дон Кихот, не говоря уже ни слова и не испрашивая ни у кого ни помощи, ни разрешения, снова отпустил щит и снова поднял копьё, и тут же со страшною силою опустил его, разбив голову погонщика на три или четыре части, после чего тот упал на карачки у корыта и стал искать очки в придорожной траве. На шум сбежались все постояльцы-водоносы во главе с хозяином постоялого двора. Увидев это, Дон Кихот, загрёб щит и, возложив руку на свой меч, сказал: