Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова - стр. 17
Девицы, не приученные к подобной выспренной риторике, помалкивали, а потом просто спросили его, не хочет ли он чем-нибудь подзакусить.
– Кто угодно, только не я мог бы отказаться от таких лестных предложений! – ответил дон Кихот, – потому что это, как я полагаю, было бы весьма уместно!
На беду дело было в пятницу, на постоялом дворе ничего больше не нашлось, кроме небольшого количества старой трески, и осталась от прочих гостей, и называется в Кастилии «абадехо», в Андалузии – «бакалао», кое-где в Испании известна, как «курадилло», а в остальных весях гремит как «трухуэлла».
.Они спросили его, не будет ли ему угодно на сей раз удовольствоваться самыми мелкими Трухуэльками, потому что другой рыбы, которую можно было бы съесть, на постоялом дворе в настоящее время нет.
– Поскольку существует много видов трухуелей, – ответил Дон Кихот, – они вполне могут служить в качестве одной большой форели, потому что имей я восемь реалов, мне не было бы никакой разницы, будет ли это восемь монет по одному реалу, или одна монета ценой в восемь реалов. Тем более, что очень может быть, что эти трухуели окажутся более нежными, чем большая форель, в той же степени, как молодая телятина порой оказывается нежнее старой говядины, а юный козлёнок питательнее древнего вонючего козла. Но, как бы то ни было, со всем этим мы разберёмся позже, тем более, что только надёжная работа желудка способна поддерживать такие возможности организма, которые позволяют ему постоянно таскать оружие, не говоря уж о тяжёлых доспехах, которые настоящий рыцать принуждён почти никогда не снимать!
Стол был поставлен прямо у ворот гостиницы под аляповатой вывеской и благородный хозяин ни слова не говоря, принёс своему гостю тарелку с порцией плохо вымоченной и ещё хуже приготовленной трески и куском хлеба, такого же чёрствого и заплесневевшего, как и его латы. Поверьте мне на слово, смотреть на то, как он ест, было невыносимо смешно, и кому посчастливилось увидеть такое, все хохотали во весь рот, потому что на голове у него сидел шлем, и даже подняв забрало, невозможно было положить ни одного куска в рот, если бы кто-нибудь не стал ему помогать. Эту обязанность пришлось поневоле взять
на себя одной из дам, которая клала куски ему в рот, ну а уж как ему было напиться – тут и её фантазия истощилась, ибо напоить его обычным способом было совершенно невозможно. Из этой ситуации в конце концов изыскал выход хозяин, который просунул полую тростинку в щель и, вставив её глубо в рот Дон Кихота, стал лить туда вино, а Дон Кихот, пуще всего опасаясь лишиться зелёных лент с узлами, безропотно терпел все эти немыслимые пытки и издевательства.