Дон Хуан - стр. 43
Купец громко застонал и затих. К нему подбежали монахи, и кто-то изрек:
– Он мертв.
Все чинно перекрестились.
– С чего это он? Давешнего двоеженца довели до седьмого штыря, и хоть бы что…
– Все зависит от организма.
Один из инквизиторов, опустившись на колени, принялся читать молитву за упокой души новопреставленного раба Божия.
3. Вельчек успел уж добраться до выхода, когда его нагнал дух Надоеды, иль, верней сказать, сам Надоеда, каковой духом-то на самом деле и был. А явился он зловещим дуновением – ледяным порывом ветра, который бьет в затылок и от которого начинают дрожать поджилки.
– Подожди, давай прежде выйдем, – бросил ему Вельчек по-немецки.
Потом августинец выбрался на улицу и больше не проронил ни слова, пока не оказался на порядочном расстоянии от дворца инквизиции. Спеша найти укромное местечко для беседы с бесом-посланцем, направился он к мрачной башне монастыря иезуитов, которая в тот час заслоняла собой лунный свет.
– Теперь говори, что там приключилось, зачем ты тут?
– Мне велено сообщить, что тебе дается новое поручение.
– Все у них там шиворот-навыворот! Тут падре Тельес помрет со дня на день…
– Да в преисподней о нем уж не тревожатся, с ним вроде и без того ясно. А для тебя подвернулась настоящая работенка.
– Кто там еще собрался на тот свет?
– На сей раз до смерти далеко, тебе велено быть неотлучно при некоем молодом человеке весьма знатного рода.
– Ох, не охотник я валандаться с желторотыми.
– Но того, о ком теперь идет речь, ждет, думается, судьба незаурядная.
– Вот пускай и приищут для него кого другого. И ты мог бы…
– Я не гожусь.
– Отчего же?
– Я гугенот, а потому не верю, что нужно усердие бесов, дабы помочь кому-то погубить свою душу. Пойми ты, всяк человек рождается с готовой судьбой! И Он изрекает: мол, этот, тот и тот – для Меня. А нам оставляет всякую дрянь да ветошь.
Черный Боб вздрогнул всем своим монашеским телом.
– Ты полегче с новомодными-то идеями! Окажись все по-твоему, мы без работы останемся.
– Ну и что?
– Надоеда, приятель, Творение – это Космос, как всем известно, Порядок, где каждый дудит в свою дуду ради мировой гармонии. Нам при раздаче определили роль искусителей и мучителей.
Будь у Надоеды в сей миг хоть самое жалкое тело, он бы всем видом своим выказал Черному Бобу презрение.
– Ты отстал. Творение – вовсе не Космос, а Каприз. И Другой сотворил все так, как ему заблагорассудилось, и сотворил множество существ бесполезных и нелепых, и дудят они в свои дудки фальшиво, не умея подладиться друг под друга, отчего все спутывается во вселенскую неразбериху. Да и сам Господь – воплощение разлада.