Дон Хуан - стр. 29
– Если я правильно понял, его уроки… это что-то вроде индуизма, мистицизма индуистского толка.
Соня вдруг вышла из себя:
– Почему надо это как-то называть? Вы нашли подходящее имя, но мне-то оно ничего не дает, мне оно ни к чему. Я называла это любовью.
Я извинился и в душе обругал себя за очередной промах.
– И вот понемногу начали проявляться, пользуясь его словами, богатства моей души. Благодаря его объяснениям, самому его присутствию я теперь жила в центре мира, порождением которого себя считала и с которым почему-то жаждала соединиться. Я сказала ему об этом, но в ответ услыхала, что еще рано, еще предстоит преодолеть много ступеней… – Вдруг она с неожиданной злостью хлопнула по столу. – Сплошная ложь! Ложь! Не с Космосом я мечтала соединиться, с каким там Космосом, я хотела лечь с ним в постель, как всякая девчонка со своим возлюбленным. – Она зарыдала и сквозь рыдания с трудом проговорила: – Как всякая любящая женщина! Ведь я такая же, как все остальные!
Она сумела взять себя в руки. Я предложил ей сигарету, она закурила. Я пододвинул ей рюмку.
– Да, я мечтала о нем, но не только в обычном смысле. Мне казалось, что, соединившись с ним, я смогу перешагнуть за некие пределы и достигну того сверхчеловеческого счастья, о котором он говорил и к которому заставил меня стремиться. Поэтому я с такой готовностью слушала его и покорялась ему. Он стал оставлять меня одну в своем доме по вечерам, и так случалось не раз, и я была там счастлива, счастлива благодаря тому, что окружало меня, и тому, что у меня появилась надежда на надежду.
– А вы заметили, что в том доме до вас и, возможно, так же, как вы, побывали другие женщины?
– Нет! – ответила она недоверчиво, широко раскрыв заплаканные глаза.
– Сегодня вечером я провел там пару часов. Один. Я не доверяю всяким таинственным ощущениям, но тут могу утверждать: мне явились – как именно, не сумею описать или определить, – разные женщины, я почти что слышал их, мог коснуться, и вы были среди них. Войдя сюда, я словно узнал вас, но, честно признаюсь, в этой комнате вы показались мне иной, более обычной.
– В собственном доме я никогда не жила так, как жила в его квартире. Тот дом стал для меня храмом. Когда я оставалась там одна, я творила нечто вроде молитвы, видимо, я именно молилась. Вставала на колени перед кроватью и смотрела на нее совершенно отрешенно, клянусь вам, ни один эротический образ не посещал меня. Разумеется, сама того не понимая, я сгорала от желания, ощущала восторг, экстаз – что угодно! Я могла забиться в угол дивана и погрузиться в себя, при этом старалась ни о чем не думать и ощутить внутри Ничто, раствориться в Ничто, но не целиком, потому что целиком я могла раствориться только в