Домой возврата нет - стр. 67

Джорджу не хотелось возвращаться вместе с ними, волей-неволей пришлось бы слушать, как они судят и рядят о тете Мэй, перебирают по зернышку всю ее жизнь; и он взял Маргарет под руку и повел через гребень холма на другую его сторону. Они молча постояли здесь в косых лучах заходящего солнца, глядя, как огромный огненный шар опускается за край далеких гор. И величественная красота заката, и тихое присутствие женщины рядом принесли встревоженной душе Джорджа мир и успокоение.

Они вернулись к могиле; кладбище уже обезлюдело, но, подходя к участку Джойнеров, они увидели Делию Флад – она еще ждала их. Они совсем про нее забыли, а ведь она и не могла уехать без них: на усыпанной гравием дороге у подножья холма оставалась только одна машина, наемный шофер спал, прикорнув за рулем. Миссис Флад ходила среди могил, то и дело останавливалась, наклонялась и при быстро меркнущем свете вглядывалась в какую-нибудь надгробную надпись. Потом стояла в раздумье и смотрела за реку, на город, где уже вспыхивали, мигая, первые огни. Когда Джордж с Маргарет подошли, она обернулась к ним как ни в чем не бывало, будто и не заметила их отсутствия, и заговорила, по своему странному обыкновению, отрывочно, наудачу выдергивая слова из потока мыслей, известных только ей самой.

– Надо же, взял и перетащил ее на другое место, – задумчиво сказала она. – Надо же человеку дойти до этакого бессердечия. У-у! – Ее даже передернуло от отвращения. – Кровь стынет в жилах, как подумаю! И ведь все ему говорили, все тогда говорили – надо же, ни капли жалости в человеке, взять и перетащить ее с того места, где ее похоронили!

– О ком это вы, миссис Флад? – рассеянно спросил Джордж. – Кого перетащили?

– Да Эмилию, кого же еще, твою мать, мальчик! – нетерпеливо отозвалась она и взмахом руки указала на источенный временем и непогодой камень.

Джордж наклонился и прочел знакомую надпись:

и вырезанные под датами рождения и смерти стихи:

– С этого и началось переселение! – говорила миссис Флад. – Никто бы и не додумался тут хоронить, если б не Эмилия. И вот, пожалуйста! – с досадой выкрикнула она. – Женщина уж год как померла и успокоилась в могиле, и тут он возьми да и вбей себе в голову, что надо перенести ее на другое место, и никакими уговорами его не проймешь! Как же, как же, твой дядюшка Марк Джойнер – он такой! Его разве переспоришь! – с жаром вскричала она, будто впервые изумляясь такому открытию. – Ну как же, еще бы! В ту пору как раз у них была вся эта передряга из-за твоего отца, мальчик. Он бросил Эмилию и ушел к той, к другой женщине… Но уж я-то должна отдать ему справедливость. – Она решительно закивала головой. – Когда Эмилия померла, Джон Уэббер поступил как порядочный, он ее сам схоронил – сказал, она ему жена, и схоронил. Купил участок на старом кладбище, там ее и положил. А потом, больше года прошло, – ты же и сам знаешь, мальчик, – и тут Марк Джойнер разругался из-за тебя с твоим отцом – кому тебя воспитывать, – и подал в суд, и выиграл! Ну как же, вот тогда Марк и вбил себе в голову, что прах Эмилии надо перенести. Сказал, не допустит, чтоб его сестра лежала в земле Уэбберов! Понятно, у него уже был этот участок, тут, на холме, никому сроду и в голову не приходило сюда забираться. Тут только маленький частный участочек был, несколько семей тут хоронили своих, вот и все.