Домой - стр. 35
– Элька нарочно не туда мячик положила.
Нина пожала плечами. Володя пристально посмотрел на нее:
– Ты потом нарочно фокусы не так показывала?
Нина вздохнула:
– Все у тебя все нарочно… Какая разница. Послушай, они там пишут, а мы давай играть?
– Во что?
– Покажи мне спектакль?
– Ты правда хочешь?
– Конечно. Мне про собачку, хорошо?
Володя улыбнулся и достал коробку с театром.
Девочки покончили с альбомами и тоже пришли. Володя смутился было, но Нина обрадовалась:
– Будете смотреть спектакль? Мне так нравится, как в настоящем театре!
Взрослые пришли в комнату звать детей по домам. Родители Володи не верили своим глазам – их обычно замкнутый и тихий сын хохотал с девочками, рассказывал что-то разными голосами, а девочки сидели вокруг и не сводили с него глаз.
Расходиться не хотелось, но было уже поздно. Володя проводил гостей и вернулся к себе, стал убирать театр.
Хороший все-таки был вечер, и какая Нина молодец – прекратила всю историю… Даже на Эльку обижаться не хочется!
В дверь постучали, на пороге появилась сестра.
– Можно к тебе?
– Можно, – настороженно сказал Володя.
Еще будет смеяться, подумал он, скажет сейчас, как с девчонками играл!
Эля села на кровать.
– Не обижайся, – помолчав, сказала она, – я зря так сделала. Мне показалось, будет смешно.
– Я не обижаюсь, – поспешно сказал Володя, – совсем не обижаюсь, правда.
– Ну и хорошо.
И сестра вышла из комнаты. Володя, улыбаясь, убрал коробку с театром и лег.
Нине почему-то больше всего нравится спектакль про собачку – самый простой и глупый спектакль, там ни сюжета, ничего, просто собачку выгнали, она бродит по улицам, у нее нету дома… а потом находит будку и в этой будке поселяется – вот и все, спектакль, называется! И собачка плохо сшита – просто тряпка с глазами-пуговицами. А ей нравится…
Володя встал, вытащил собачку из ящика, положил рядом с собой.
– Ты не печалься, – сказал он, глядя в пуговичные глаза, – ты очень хорошая собака. Тебе холодно? Спи со мной, хорошо? Давай я тебя одеялом укрою, тебе тепло будет…
Он чувствовал, как по лицу бегут слезы, и сам не понимал, почему плачет, отчаянно шмыгал носом и боялся, что его всхлипыванья может услышать мама, тогда она придет и спросит, что случилось, а ответить будет совсем нечего.
Наконец он успокоился, крепче прижал к себе собаку, ладонью вытер мокрое лицо и закрыл глаза.
Завтра будет новый день, можно будет пойти кататься с горки, а после горки – пусть придет Нина, они снова достанут театр, он покажет спектакль про собаку, а она будет сидеть, затаив дыхание, хмуриться, жалея собаку, жмуриться, когда собака попадет под ураган, а потом смеяться и хлопать в ладоши, когда собака найдет свой дом.