Домой - стр. 131
– Да что с тобой?
Володя открыл дверь, но она схватила его за руку:
– Ну успокойся, что ты… Папа, что у вас тут такое?
Арсений Васильевич махнул рукой:
– Я сказал, что если еще такое вытворит, я его на порог не пущу – а он на меня: никого слушать не буду, все равно с Ниной дружу, гулять будем по улице…
– Папа! – укоризненно сказала Нина, – ну, зачем ты так…
– А что я – по голове его должен погладить?
– И погладить! Он вчера меня защищал. Конечно, погладить!
– Ну иди, поглажу, – оторопело согласился Арсений Васильевич.
Нина засмеялась и потащила Володю за руку:
– Иди, иди сюда!
Володя упирался, но Нина была настойчива. Она подтащила Володю к отцу:
– Ну, гладь его!
Арсений Васильевич неохотно опустил руку на темные волосы мальчика. Володя поднял на него глаза, и Арсения Васильевича вдруг стукнуло в сердце – ведь защищал вчера Нинку, отодвигал, сам лез на нож этой пьяной сволочи… совсем маленький, сам напуганный, и защищал, закрывал собой! И он обхватил мальчишку, прижал к себе:
– Маленький мой!
Володя недоверчиво смотрел на него. Арсений Васильевич смущенно отодвинул его:
– Все, помирились. Нина, чай ставь.
Володя покачал головой:
– Мне домой надо. Папа запретил куда-то выходить, только к вам отпустил – прощения попросить.
Арсений Васильевич улыбнулся:
– Помирились, все. Ну, беги домой.
Володя кивнул и пошел к дверям, потом обернулся:
– Арсений Васильевич!
– Что?
– Можно вас на минутку?
Тот подошел:
– Что?
Володя покусал губы.
– Я за вас волновался, – сказал он негромко.
Арсений Васильевич кивнул.
– Спасибо, сынок.
Володя вышел. Смирнов вернулся в гостиную, сел за стол.
Чайной больше нет, что будет с лавкой – неизвестно, деньги у Николая, надо их забрать обратно, да и с дядей Прокопом обязательно разобраться – найти его, сволочь, да объяснить, как на детей кидаться…
А вчера за него волновался чужой, непонятный, родной мальчишка.
26
Приближалось лето. Арсений Васильевич поехал к сестре:
– Лида, вот как хочешь, а я тебя прошу – брось дела и поживи с Ниной на даче.
Лидия Васильевна растерялась:
– На какой даче, Арсений? А как же в Городищну мы?
– Нет, Лида, послушай. Что-то мне не по себе. Не хочу далеко вас от себя отпускать, будьте тут.
Сестра кивнула:
– Как скажешь, Арсений. Ты дачу снял уже?
– Нет пока. Где снимать будем?
– Я бы вот у Петергофа…
– Понял, у Петергофа.
Дача нашлась через неделю. Нина и обрадовалась, и огорчилась:
– А что же Городищна?
Отец снова объяснил, что беспокоится. Нина согласилась:
– Тогда давай там.
Володины родители сняли ту же самую дачу, где и всегда. Володя, узнав о том, где летом будет Нина, расстроился: