Домой не по пути - стр. 9
– Оставь нас в покое, убирайся, уходи!
Папа оборачивается. Перехватывает мои кулаки одной рукой и переспрашивает:
– Что?
Кричать в спину легче, чем кричать в лицо, – это точно. Но я все равно отвечаю и не знаю, зачем это делаю. Смелой стала и глупой? А может, разозлилась после того, как получила отказ, после того, как попрощалась с другом, после того, как стояла на ступеньках университета и ждала семью, которой у меня нет.
– Уходи, оставь нас! Ты подонок, пап. Я тебя ненавижу.
Мои слова задели бы его, если бы он испытывал что-то кроме ярости. Тем не менее в его глазах определенно мелькает какая-то эмоция, правда, она такая же невзрачная, как и одежда, которая на нем висит. Отец обрушивает на мои плечи свои гигантские ладони, я вздрагиваю от их тяжести, горблюсь, и уже через пару секунд оказываюсь за дверью. Скатываюсь по ступеням и обрушиваюсь на прохладную к вечеру землю.
Отец кричит какие-то ругательства. Подбегает ко мне и пинает ногой. Я взлетаю и падаю вниз. Снова подлетаю и падаю вниз. Лучше бы я смолчала, но теперь уже поздно врать и говорить, что он лучший папа в мире.
В какой-то момент его нога ударяет меня не в живот, а в лицо. Я слышу хруст, ощущаю взрыв между висков, вспышку красок и еще какой-то дряни, из-за которой закладывает уши, и испускаю громкий стон.
Натан Баумгартен бил меня, но он никогда не позволял себе ничего подобного. Мне вдруг кажется, что он никогда не остановится, и только потом я понимаю, что валяюсь на земле уже несколько минут в полном одиночестве. За тонкими стенами нашего дома пищит мать, громыхает мебель, бьется посуда, а я валяюсь в грязи и прерывисто дышу.
Надо встать. Я поднимаюсь, кренясь. С трудом выпрямляю спину и гляжу перед собой, не зная, что делать. Зайти обратно? Пожалуй, я повременю с этим.
Протираю лицо и вижу на пальцах кровь. Кажется, он попал мне по носу. Пытаюсь вдохнуть – вроде получается, а значит, всё не так уж и плохо.
Я пытаюсь улыбнуться, а по щекам катятся слезы. О да, только и осталось, что реветь, правильно. Дергаю головой и чувствую, как от боли на глаза падает темное покрывало, меня качает, я чуть не падаю. Прекрати реветь, надо взять себя в руки, надо успокоиться, надо…
Хлопаю ладонью по губам и морщусь от боли, согнувшись пополам, как от удара в живот. Стоит мне только подумать, что надо пересечь порог этого дома, как меня тут же затрясло, как от горячки. Словно вирус, по моим венам проносится не просто злость, а отчаяние, ледяное и удушающее, и я не могу нормально дышать.
Неожиданно за моей спиной раздается визг тормозов. Кто-то выкрикивает мое имя, я неуклюже оборачиваюсь, опустив по швам руки.