Домовой для недотроги - стр. 8

Я уставилась в одну точку, когда услышала уже знакомый голос:

- Тебе не нужен психиатр. – этот голос неделю сопровождал меня во сне, убаюкивал, успокаивал, будоражил, заводил хоровод мурашек и водил их по моему телу, как Моисей своих людей по пустыне. Мой муж говорил всегда сухо, сдержанно, с превосходством над оппонентом. Всегда властный и достаточно громкий, чтобы ты не смог его игнорировать. У этого же мужчины был красивый, мягкий и одновременно сильный голос. Вот когда его обладатель знает, что он силен, но пользуется своей силой в исключительных случаях. Он говорил тихо, но мощно, будто сразу горлом и подходил ближе ко мне. В его руках был стакан с водой. – Вот, выпей.

Я почти не глядя схватилась за черенок вилы, радуясь, что и сегодня они со мной. Направив острия на мужчину, я отползла в дальний угол кровати.

- Не подходи ко мне. – Его брови чуть заметно вздернулись в удивлении, но очень быстро вернулись на место, однако, он остановился, пристально глядя на меня, потом кивнул, будто своим мыслям и протянул руку со стаканом до ближайшего комода, на что я нервно дернулась. – Кто ты?

- Я думаю, ты и сама догадалась, только боишься признаться себе в этом. – Я снова уставилась на мужчину во все глаза. Он не пытался нападать на меня, давить своим авторитетом и силой, кричать или принуждать к чему-либо. Он просто стоял, сложив руки на голой груди, только его первичные половые признаки были прикрыты каким-то куском ткани. У него было худое, но жилистое строение тела, высокий рост, но при этом строение все равно напоминало перевернутый треугольник. Ни намека на жиринку, где бы то ни было, но и тощим или субтильным назвать его было нельзя. Глубокого синего цвета пронзительные глаза, черные слегка вьющиеся волосы. Нос его был с небольшой горбинкой, что в сочетании с глазами составляло хищный, совиный вид. И если бы у него были тонкие губы, то внешность была бы весьма грозная и пугающая. Но его губы своей формой решали всю картину в целом. Лукавый изгиб легкой полноты, делал его лицо мальчишеским и задорным, даже когда он хотел быть серьезным.  Легкая щетина придавала брутальности, но в целом вид был скорее шкодливый. Я бы так охарактеризовала его, если бы попросили сделать это одним словом. И эта шкодливость заставляла меня не так сильно бояться его, что было глупо. А еще он был красивым. Таких красивых мужчин раньше я видела только на обложках журналов и в рекламе мужского парфюма или часов. Красивые мужчины вызывали во мне скорее отторжение, потому что чаще всего заботились только об одном - о своей дражайшей персоне.