Дом Ворона - стр. 13
– Молчи, – произнес Свенссон. – Молчи, невыносимая девчонка, и иди уже, куда собиралась.
Равена снова рассмеялась, прижала книгу к груди и быстрым шагом направилась к выходу из библиотеки. Девушка со святой книгой, что может быть благоразумнее, приличнее и порядочнее? И лишь нужные люди знают, что святая книга – это пропуск в типографию, где сегодня тайно допечатывают очередной памфлет, автор которого скрывается под именем сказочного Робина Хонни, борца за народную свободу.
Малоун считал Свенссона своим человеком.
Свенссон уже много лет считал иначе.
Равена вдруг вернулась; не выпуская из рук книгу, она держала огромный темно-красный конверт с королевскими печатями, и ее лицо, кажется, состояло из одних только глаз – испуганных, широко распахнутых. Свенссон узнал печати и конверт; в таком же десять лет назад Малоун передал ему инструкции относительно того, что делать с Равеной Тисон.
– Что это? – прошептала девушка, не сводя глаз со Свенссона. – Это от короля… тебе.
Свенссон взял конверт, сломал печати и некоторое время вчитывался в послание Малоуна. Когда он закончил чтение и убрал письмо обратно в конверт, лицо Равены сделалось посеревшим и осунувшимся, словно жизнь покинула ее.
– Что? – Равена готова была расплакаться. – Отец, король решил убить меня?
– Нет, – откликнулся Свенссон. – Он приказывает тебе выйти замуж за сьора Ньюта Гранвилла.
«Постой, как ты назвала меня?»
– Двое всемилостивые… – прошептала Равена. – Лучше умереть!
Клер любила проводить вечера возле фонтана в центре дворцового парка. Все давно выучили эту ее привычку и знали, если сьоррен здесь, значит, она хочет побыть одна. Статуя для фонтана была привезена с Восходных островов, и Клер не знала, кого в точности она изображает, то ли льва, то ли кота с кудрявыми усами и с широко распахнутой пастью, усеянной зубами. За день светлые прожилки камня впитывали свет, в вечернем сумраке над статуей разливалось сияние и казалось, будто звериная морда запачкана кровью.
Эвила сначала боялась льва и не хотела играть возле фонтана даже в жаркие дни, когда здесь царила приятная прохлада, и Клер не удивилась, узнав, что и принцесса Равена когда-то тоже избегала подходить к нему. Клер села на скамью, устало вытянула ноги и вспомнила слова Стафани, которые он сказал, когда она выходила из его кабинета:
– Теперь все должно быть хорошо, сьоррен Клер. Я надеюсь. Вы все сделали правильно.
Из аллеи донесся выстрел, и встревоженные вороны черным облаком поднялись с деревьев, разразившись возмущенной птичьей руганью. Его величество Малоун ненавидел воронов, символ прежнего королевского дома. Они держались в его дворцовом парке с царственной независимостью, не обращая внимания ни на трещотки, ни на ловушки, ни на яд в приманках – чем сильнее воронов пытались истребить, тем больше их становилось.