Дом в Мансуровском - стр. 4
– Чтобы вас не расстраивать. А квартиру мы ждем! Честное слово! Вторые на очереди! Леша вернется, и…
Юлька перебила ее:
– Что «и», Мань? Апартаменты с ремонтом выдадут? Фруктов в магазине будет завались? Муж твой перестанет уходить на полгода, и ты перестанешь дергаться: всплывут – не всплывут? Что поменяется, Маш? Ну чтобы так, кардинально? Может, климат?
– При чем тут климат? К климату я привыкла. То есть привыкаю, – разозлилась Маруся. – Леша – мой муж, а я жена офицера. И силой сюда меня не отправляли. Это только мое решение, и ты это знаешь! А потом, Юль, ты вообще понимаешь, что я Лешку люблю?
Юля махнула рукой – дескать, что с тобой, с дурой, разговаривать!
– Ну хотя бы душ у вас есть? – ядовито осведомилась она. – Или снег топите?
– Ванна! – обрадовалась Маруся. – Вот тебе полотенце, халат – и вперед!
На пороге ванной Юля застыла, обернулась на Марусю и покачала головой:
– Нет, дорогая. В эту ванну я не полезу! Ладно, теперь до дома. А халат и тапочки давай, что уж.
Ванна была желтого цвета и не отмывалась никакими средствами, как Маруся ни старалась. Дно ее было поцарапанным, коричнево-черным, с омерзительными, неотмывающимися подтеками.
– Я полотенце на дно кладу. Ну и… давай положу, а? – жалобно и заискивающе спросила она сестру. – Я ее только вчера отмывала!
Юля прошлась по квартире. Заглянула на кухню. Кивнула на две соседние двери:
– Соседи?
– Ну да.
– И где они? – строго, как инспектор, спросила Юля.
– Шепелевы в отпуске, Бородин в походе. Он бессемейный, – словно оправдывалась она.
– Жених, значит, – недобро усмехнулась Юля, – понятно. И как?
– Что – как? – не поняла Маруся.
– Жених как? Стоящая кандидатура? Может, рассмотреть? А что, будем соседями.
– Брось ерничать, Юль, – обиделась Маруся, – везде люди живут. А эти, между прочим, еще и страну охраняют! И не всем довелось родиться в столице. А люди здесь приличные, морские офицеры. И жены у них…
– Видела я этих жен, – прервала сестру Юля. – Да разве я спорю? Конечно, везде! И на Севере, и в Антарктиде! И в пустыне живут, и в горах. Только у меня один вопрос. Всего один. При чем здесь ты, Маша?
Машей она называла сестру в самых крайних, конфликтных случаях или если злилась и обижалась. А так сестра для всех была Марусей.
– Я? – Маруся поперхнулась от возмущения. – Потому что я – жена офицера! – с пафосом повторила она. – Потому что это мой долг. Потом – и я тебе говорила, – я люблю Алешку и счастлива с ним! – И Маруся расплакалась.
– Ладно, – примирительно сказала Юлька, – ну? И где твои яства?
Попробовав мясо, за которое билась бедная Лида Брекун, Юля скривилась: