Дом у воды - стр. 57
– Так жена-а приехала, – хохотнул Сергей и полюбопытствовал: – Как она тебе? Красивая?
– А то нам издалека не разобрать, – поддержал Игорь и заржал во все горло.
– Очень красивая, – печально согласился Михеич и добавил серьезно: – И девка хорошая. А Гаранин психованный, еще руку на нее поднимет…
– Тебе-то что? – криво усмехнулся Середа. – Подумаешь…
– Вам, ребята, с бугра виднее. Если чего, за девку заступитесь и мне дайте знать. Уж за мной-то не заржавеет.
– Запал, что ли? – подивился Бойко. – Вроде Катерина у тебя женщина достойная…
– Не-а, – мотнул головой Михеич. – Какой там запал? Девка эта мне в дочки годится, – замотал он головой, а про себя подумал, что коли не ему, так Бесу. Но вслух говорить ничего не стал. Не те люди, не то время.
– Просто Дергайкины – они все психованные. Вот дед Сенькин мог ни с чего драку затеять. Я и беспокоюсь. Девчонка-то не местная, всех тонкостей не знает.
– А почему Гаранин – Дергайкин? – изумился Серега.
– Так у нас, у местных, у всех по две фамилии. Одна семейная, а вторая – по деревне. Вот я, например, Молотков, а по деревне – Михеев. А Гаранины – Дергайкины, а Надька из Курыгино – по паспорту Ивашова, а по деревне – Соболева, а Назаров, наш участковый…
– Ладно, мы поняли, – отмахнулся Игорь. – По деревне – значит в честь той деревни, откуда родом.
– Не всегда. Необъяснимо это…
– Прикольно, – хмыкнул Серега и кивнул в сторону пирога. – Съешь еще кусочек, Дмитрий Николаевич. А когда Михеич аккуратно переложил в блюдце румяную выпечку, заметил лениво:
– Вон участковому нашему меньше повезло. У нас даже печенье закончилось. Пришлось его курагой и изюмом угощать.
– А что там с расследованием? – вскинулся Михеич. – Ничего он вам не рассказывал?
– Говорит, Москва к себе дело забирает. Замерший пряник служил в МВД. Вот его руководство и хочет самолично разобраться в случившемся.
– Да-а, – протянул Михеич. – Выходит, жмурик с Кобыльего до высоких чинов дослужился, а ума не нажил…
Хозяева расхохотались. Разговор плавно перешел на новый заказ. Середа с Бойко долго рядили, сколько им нужно крупы и сахара, а когда Михеич откланялся и понесся по склону вниз, Серега плюхнулся в свое кресло и невзначай бросил: