Дом у реки - стр. 15

Как мне потом стало известно, мои поиски продолжались двое суток. В них были задействованы как спасатели, прилетевшие на вертолетах, так и местные жители, которые в течение двух суток прочесывали лес. Всё осложнялось тем, что тайгу заносило снегом, видимости не было никакой. Мороз постоянно крепчал, и с каждой секундой шансы найти меня живой улетучивались. Люди и техника валились с ног и в течение двух дней безрезультатно искали маленькую девочку, пропавшую в тайге. Спасателями был разбит штаб, в который постоянно стекалась информация о моих поисках. Но поиски результатов не дали, и было принято решение прекратить их, так как шансов у маленькой девочки выжить в тайге в тридцатиградусный мороз просто не было. Отец не смирился с решением спасателей и продолжал искать меня. Он квадрат за квадратом на лыжах объезжал свои лесные владенья. Утром третьего дня погода успокоилась, и отец снова стал на лыжи и отправился на мои поиски. Уставший от дальнего перехода, он остановился и снял рюкзак. В следующую секунду ему на голову упала шишка. Отец вскинул голову вверх. Прямо над ним сидела белка Аленка, у которой на груде было белое пятнышко в виде сердечка. Она снова кинула в него шишку, которая на этот раз пролетела мимо. Белка издавала непонятные звуки, кидала в него шишки и удалялась в тайгу. Ему показалось странным поведение белки. Казалось, что она что-то ему хочет сказать. Отец накинул рюкзак и поспешил за белкой. Он двигался за ней несколько минут и уткнулся в небольшой стог сена. Не знаю, было ли это случайным, но именно так папа нашел меня. Он раскидал в стороны замерзшее сено и нашел меня, свернутую калачиком. Взяв меня на руки и бросив рюкзак, он заспешил в обратный путь.

Прошло несколько дней.

Я открыла глаза. Вокруг меня всё белое. Где я? Мои глаза начинают привыкать к свету. Я отчетливо вижу напротив себя кровать, на которой сидит отец. Он опустил голову себе на грудь и, как мне кажется, спит.

– Папочка, – тихо говорю я.

Но он не слышит меня.

– Папа, – говорю я громче.

Он открывает глаза, подходит ко мне и начинает целовать меня в лоб.

– Дусенька, девочка моя, как ты нас напугала.

– Папочка, я ничего не помню. Что случилось? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня, и его лицо начинает трястись. Он едва сдерживает слезы на своих глазах.

– Всё хорошо, девочка моя, всё хорошо, – говорит он и отворачивается в сторону.

Я пытаюсь почесать нос, подношу свою правую руку и вижу, что она забинтована, и как мне кажется, не такая, как должна быть. Я пытаюсь пошевелить пальцами правой руки, но я их просто не чувствую. Левая рука тоже забинтована, и я также не чувствую пальцев. Отец смотрит на меня, и на его глазах выступают слезы.