Дом у последнего фонаря - стр. 2
– Корзухина-Мордвинова, – уточнила Александра. Тогда она еще не была знакома с этим человеком, иначе не рискнула бы его поправлять.
– Как вам угодно, – ответил незнакомец с язвительной вежливостью. – Мне рекомендовали вас. Сказали, что вы помогаете избавиться от старого хлама.
– Я реставрирую картины, резьбу по дереву и берусь иногда за прикладное искусство, – с достоинством информировала художница собеседника. – Соответственно, перепродаю кое-что. Если ваш «хлам» такого рода, то буду рада посодействовать.
Послышался странный, скрежещущий смешок – будто точили ржавый нож.
– Мой хлам разного рода… Самого разного. Взглянуть не желаете?
– Давайте назначим встречу. – Александра обернулась на часы. – Сейчас я должна появиться в Союзе художников, улаживаю кое-какие дела покойного мужа… В два часа меня ждет заказчик. Заберу у него картину на реставрацию и прямо к вам. Куда подъехать?
– Нет, я ждать не собираюсь, – строптиво заявил мужчина. – Приезжайте прямо сейчас или не утруждайте себя вовсе!
– Но…
– Так вы приедете? Да или нет, не отнимайте у меня время!
Александра не ожидала столкнуться с капризами клиента на такой ранней стадии общения и была готова отказаться от встречи. «Что за тип? Почему он так со мной разговаривает? Я пока ничего ему не должна и ни в чем не провинилась!» Но что-то помешало ей свернуть разговор и положить трубку, вернуться к делам, которых, по совести говоря, было не так много. Заказчик, на которого сослалась женщина, не торопил с реставрацией, да и картина не представляла из себя ничего стоящего. В Союзе художников Александру тоже никто особенно не ждал. Она уже не раз наведывалась туда, пытаясь выбить законное пособие на похороны мужа, но возвращалась ни с чем. Оказалось, муж последние годы не платил членские взносы и тем самым лишился прав на все выплаты… Александра уже не могла без тошноты видеть секретаря правления – грузную, вульгарно накрашенную даму с изумрудами в ушах и с лицом вокзальной бродяжки. Чиновница от искусства ждала элементарного подношения – бутылки коньяка и коробки конфет, но Александра упорно делала вид, что не понимает этого. Она считала, что Союз и так немного сделал для покойного художника и тот ничего никому не должен. Женщина бросила бы затею с пособием, но на тот момент осталась совершенно без денег. После смерти Ивана обнаружились долги, которые пришлось заплатить, потому что занимал муж у людей небогатых, таких же пропойц-художников, как он сам.
– Хорошо, – скрепя сердце выговорила она. – Я приеду сейчас. Куда?
– Недалеко от вас. Вы обитаете на Китай-городе, если меня правильно информировали? А я на Яузском бульваре.