Дом у последнего фонаря - стр. 10
Александра расстегнула сумку и вслепую нашла телефон. Нажала кнопку, экран осветился. «Тридцать две минуты первого. Почему Лыгин сидит в темноте? Почему не включил фонарь, ведь он включал его в прошлый раз, когда я уезжала поздно вечером? Он ждет меня или нет? Или это опять его чертов «синдром шимпанзе», и он передумал, во всем разочаровался, и я зря ищу приключений ночью в лесу…»
И, словно в ответ на ее мысли, на краю поселка вспыхнул фонарь. Яркая желтая звезда, неожиданно загоревшая в темноте, на миг ослепила Александру. Тьма тут же показалась еще чернее и глубже. Но фонарь горел, указывая направление и вселяя надежду. Женщина положила телефон в сумку и торопливо пошла на свет.
Вот и короткий проулок, памятный ей с прошлого визита. Разбитый асфальт сменился гравием, безжалостно царапавшим высокие каблуки ее сапог. Художница выбежала из дома, одевшись впопыхах, и уже в такси подумала, что надо было изменить своим привычкам и надеть спортивную обувь. «Но у меня голова шла кругом, чудо, что я сумку-то взяла!»
Звонок Лыгина, сорвавший ее из мастерской, где она реставрировала голландский пейзаж, прозвучал, как всегда, неожиданно. Они не контактировали уже очень давно. Мужчина был предельно краток и категоричен, это напомнило Александре их самый первый, неприятный разговор.
– Вы, помнится, стремились посмотреть, чем я в последние годы занимаюсь. Ну вот, я вас жду.
– Но уже поздно… – растерялась художница. – Одиннадцатый час… Я приеду завтра, рано утром, идет?
– Приезжайте немедленно! – резко сказал Лыгин. – Я свое предложение повторять не буду.
– Вы хотите показать мне коллекцию прямо сейчас? – Александра в смятении запустила испачканные краской пальцы свободной руки в волосы и, шепотом чертыхнувшись, запоздало их отдернула. – Хорошо, я приеду.
– Вы говорите так, будто делаете мне одолжение, – брюзгливо заметил Лыгин. – Я от Богато милостей не жду, а от вас подавно не приму! – И бросил трубку.
А женщина торопливо вытерла краску с волос влажной салфеткой, натянула вязаную шапку, сорвала с вешалки куртку, сумку и привычно сунула ноги в сапоги на каблуках. Будучи невысокого роста, Александра носила каблуки с последних классов школы. К сорока годам она привыкла к ним так, что совершенно не ощущала. Разве что здесь, за городом, на мокром гравии.
…Вот и ограда, сваренная из крашеных железных прутьев, вот приоткрытая калитка. Прямо над ней, высоко на столбе, горит фонарь. Александра толкнула калитку, распахнув ее шире, и ступила на выложенную кирпичами дорожку, ведущую к дому. Она сразу отметила единственное освещенное окно в мансарде. Неудивительно, что издали его вовсе не было видно, свет скрадывали плотные одеяла, служившие вместо занавески. Сквозь них наружу пробивался только слабый малиновый отсвет, тут же растворявшийся в темноте.