Дом трёх драконов. Желанная - стр. 19
“Я жажду ощутить тебя в себе”.
Зверь снова шевельнулся и, сбросив оковы силы брата, потянулся к девушке. От простого воспоминания!
— Забери ее, — пораженно выдохнул я, обращаясь к сильнейшему из нас. — С ней что-то не так.
Надо держаться от человечки подальше. Ради нее самой, ради нас всех.
— Конечно! Девушка упала в обморок от твоего напора, — усмехнулся Акзэл и тоже подошел к нам. — Бедняжка. Давай я о ней позабочусь.
— Нет! — рыкнул на него Эрриан и взял девушку на руки. — Тресвен, не подходи к ней. А ты, Акзэл, не смей разговаривать с ней. Она моя…
Брат запнулся, посмотрел на человечку.
Мой зверь зарычал, желая вырвать добычу из рук старшего и унести к себе. Защищать ото всех… С превеликим трудом удалось усмирить его до момента, когда Эрриан ощутит мое неповиновение.
Но ему было не до меня, старший пристально и задумчиво смотрел на девушку. Раскрасневшиеся щеки, приоткрытые пухлые губы, расстегнутые пуговицы на платье, открывающие обзор на тонкие ключицы и сочные полушария груди.
Зверь недовольно заворочался. Я хочу любоваться ею единолично. Словно наяву, я снова ощутил сбившееся дыхание девушки на своих губах. Услышал хриплый голос. Увидел затуманенные страстью глаза. Помешательство!
— Она — наша дайна, — нехотя сказал сильнейший из нас, будто от сердца отрывал. — Не шлюха, не девушка на один вечер, не рабыня или кто бы там ни был. Дайна! Относитесь к ней так же, как к Хьере.
— О, Трес не сможет, — подмигнул мне Акзэл, но его слова остались без внимания.
Эрриан уже направился к лестнице, а я изо всех сил заставлял себя не двинуться с места. Не преодолев и пары ступеней, брат обернулся и приказал:
— Подготовьте алтарь к обряду.
— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — покачал головой Акзэл, едва старший ушел.
Я же начал поправлять одежду. Заправил рубашку в штаны. Зашнуровал завязки. И думал… Когда Эрриан унес человечку, самообладание вернулось. Хотелось понять, почему разум помутился от одного запаха самки, в какой момент я перестал владеть собой. Да, мне было приятно, но почему воля сломилась настолько, что я пошел на поводу звериных инстинктов? Ведь я всегда гордился, что исключительно трезв своей рассудительностью. Вычислял, предполагал, обдумывал. Взвешивал каждое решение.
— От такой дайны будет много проблем, — лениво продолжал брат, обходя по кругу каменный фаллос.
Я был с ним согласен, но промолчал. Поддержать брата значило лишиться возможности видеть человечку, а этого я себе уже позволить не мог. От одной этой мысли зверь скулил, словно от боли.
— Не считаешь, что отец переусердствовал с видом и размерами алтаря? — переключился Акзэл. — Мне кажется, он себе льстил.