Дом тишины - стр. 27
Я засмеялся, у меня было хорошее настроение.
– Ну, что нового?
– Ты когда приехал? – спросил он.
Я рассматривал комнату, поэтому ответил не сразу. Все было как в прошлом году, включая фотографию вульгарной голой женщины. А потом я почувствовал нетерпение.
– Давай, – сказал я, – вставай, парень, подымайся!
– Что можно делать в такое время?
– А что все делают после обеда?
– Ничего-о-о!
– Что, здесь никого нет?
– Не, все тут, и еще кое-кто приехал совсем недавно.
– И где все собираются?
– У Джейлян! – ответил он. – Она недавно приехала с родителями.
– Хорошо! Пошли туда!
– Да Джейлян еще не проснулась.
– Ну тогда пошли куда-нибудь еще, искупаемся хотя бы! – предложил я. – В этом году я еще ни разу не купался, потому что преподавал английский и математику всяким недоразвитым деткам текстильных фабрикантов и скупщиков металла.
– То есть ты хочешь сказать, что Джейлян тебя не интересует?
– Вставай, пошли лучше к Тургаю.
– Ты знаешь, что Тургая пригласили в молодежную баскетбольную команду?
– Меня это не интересует, я бросил баскетбол.
– Чтобы еще больше вызубривать, да?
Я ничего не ответил. Посмотрел на загорелое, здоровое, аккуратное тело Ведата и подумал: да, я очень много учусь, если я не буду первым в классе, мне будет сильно не по себе, и я знаю, что таких, как я, называют «зубрила», но у моего отца нет фабрики по производству конвейеров, и прядильной фабрики, во главе которой он поставит меня через десять лет, у него тоже нет; нет у моего несчастного отца и склада по приему металла, литейного цеха или пусть небольшого, но серьезного заказа из Ливии; и даже импортно-экспортной компании у него тоже нет. Есть у моего отца, уволившегося с должности каймакама[15], только могила, раз в году мы ходим к ней, чтобы Бабушка не плакала дома, и тогда она плачет на кладбище. А потом я спросил: «Ну а другие что делают?»
Ведат лежал на кровати лицом вниз и не собирался вставать, но тут он хотя бы шевельнулся, передвинулся к краю подушки и стал рассказывать. Мехмед вернулся из Англии с девушкой-медсестрой, девушка сейчас живет у Мехмеда, вместе с его семьей, но спят они в разных комнатах, и девушка-то на самом деле – тридцатилетняя женщина, но с нашими девчонками общается нормально, а Туран, если я в курсе, в армии. Откуда мне знать, подумал я, зиму я провожу не в высшем обществе Стамбула и Анкары, а дома у тети или в школьной спальне, а чтобы заработать немного денег, даю уроки математики, английского и покера таким глупым детишкам богачей, как ты. Но я ничего не ответил, а Ведат рассказал, что отец Турана отправил его в армию, решив, что иначе сын никогда не станет человеком, и даже покровителей не стал ему искать, а сказал, что солдатская жизнь научит его уму-разуму. Когда я спросил, поумнел ли он, Ведат с серьезным видом ответил, что не знает. Он сказал, что Туран приехал на двухнедельную побывку, а когда начал рассказывать, что Туран ухаживает за Хюльей, я задумался. Потом Ведат добавил, что еще появился один новый парень, по имени Фикрет, и тогда я сразу понял, что Ведат им восхищается, потому что он называл этого Фикрета «классный парень» и «умница», а потом стал рассказывать, какой мощности мотор у его катера. Меня это все уже сильно раздражало, и я перестал слушать этого болвана. Когда он это заметил, мы немного помолчали, но потом опять стали разговаривать.