Дом с витражом - стр. 4
Двадцать два года дед строил дом по вечерам и воскресеньям. А когда вышел на свою бухгалтерскую пенсию, то посвятил этому уже все время без остатка.
Он был упоен. То, что дом строится так долго, не смущало.
– Все истинное… – кричал он с крыши насмешникам.
– Не трогайте его, – говорили люди друг другу. – Не говорите под руку. А то навернется сверху.
Жалели старуху. Сколько ж можно подавать то раствор, то стекло, то мел, то глину…
Соседки судачили:
– Я б с таким жить не стала… Лучше у чужих белье стирать.
Не заметил старик и главного: его дом, в сущности, никому не нужен. Дети осели в Москве, приезжали редко, внуков не привозили – боялись ям во дворе, лежащих на земле проводов, самодельных лесов, шатающихся под дедовой тяжестью, когда он подымался на них с полным ведром. Боялись – и правильно делали. За годы стройки две кошки и собака пали жертвой этого дома.
Дважды дед сам ломал руку. Один раз ногу. В моменты вынужденной остановки стройки дед обязательно придумывал что-то еще… Например, лепнину на фасаде в виде солнца и лучей… Зеленый пол… А почему, собственно, нет? Какого цвета главный покров – покров земли? После болезни у него от рабочего сладострастия дрожали руки.
А потом умерла бабушка. Дочь Надежда с присущей ей категоричностью сказала:
– Маму сожрал проклятый дом.
Уже после ее смерти, не отступив ни на шаг от своего «уникального проекта», дед закончил дело своей жизни. Непропорциональный, с разновысокими окнами, с выехавшими вперед крыльцом и шпилем, с высокой, как у хорошей котельной, трубой (для тяги, а в доме всегда было сыро и холодно), с новшеством – витражными стеклами на веранде – дом, так сказать, был объявлен готовым. Утоптал дед вокруг него землю, на которой уже ничего не могло расти, посыпал ее красной кирпичной крошкой. От калитки до оглашенного крыльца положил светлый кирпич. И не просто положил, а выложил слова. «Добро пожаловать» называлась дорожка. Правда, для того чтобы прочитать это, надо было зависнуть в воздухе птицей, в крайнем случае – забраться на крышу соседнего дома. Сосед, чинивший стропила, и рассказал, что дед на дорожке наваракал. Чуть не свалился сосед, когда прочитал, так смеялся.
На «торжественный пуск дома в эксплуатацию» были званы дети и внуки «в обязательном порядке». И все приехали, что говорило о том, что засел этот дом прилично в печенках, если такие все занятые согласовались в дне и явились. Надя с мужем и дочерью Верой. Володя с семьей. Даже брат деда приехал, которого сроду никто не видел, да и сам дед знал плохо. Брат тот с малолетства жил на Севере, рыбачил, потом был каким-то деятелем районного масштаба. Все показывал им на карте, которую всегда носил в кармане, этот районный масштаб – три острова с людьми, штук пять без людей, но с птицей, два вообще без ничего, парочка проливов…