Дом правительства. Сага о русской революции. Книга вторая. В Доме - стр. 74

Первой задачей первой пятилетки было созидание – «устройство особых фундаментов, способных сохранить устойчивость зданий на болотистой почве», и строительство «белых спокойных зданий, светящихся больше, чем есть света в воздухе». Второй было разрушение – осушение «урчащего и гниющего» болота и истребление населяющих его вредителей. Самая радикальная из сталинских революций происходила в густой тени кранов, труб и мачт. Она должна была совершить то, о чем «кустарь» Петр Первый не мог и мечтать и на что ни одно государство в истории не могло решиться: превратить всех сельских жителей – хлеборобов, рыболовов, скотоводов, оленеводов и следопытов – в государственных служащих.

Индустриализация нуждалась в иностранном оборудовании; иностранное оборудование стоило денег; деньги платили за зерно; зерно подлежало изъятию в виде «дани» (как выразился Сталин). А поскольку своевременное поступление дани от крестьянских хозяйств не могло быть гарантировано, крестьянские хозяйства должны были быть разрушены.

В среде сектантов-милленаристов то, что необходимо, – неизбежно, а то, что неизбежно, – желательно. Коллективизация была предсказана (предписана) Марксом, Энгельсом и Лениным; то, что она была необходима, означало, что она вот-вот начнется, а то, что она вот-вот начнется, означало, что имеющий уши – услышит. 7 ноября 1929 года Сталин заявил, что «основные массы крестьянства» решили отвернуться от векового уклада и, «несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов», последовать за партией по пути «великого перелома» и «сплошной коллективизации»[198].

Ноябрьский пленум 1929 года подтвердил факт перелома, а 27 декабря Сталин выступил на организованной Крицманом конференции аграрников-марксистов и сказал, что, поскольку деревня не пойдет за городом по своей воле, «социалистический город может вести за собой мелкокрестьянскую деревню не иначе, как насаждая в деревне колхозы и совхозы и преобразуя деревню на новый, социалистический лад». А поскольку мелкокрестьянская деревня (в отличие от кулацкой) готова к тому, чтобы в ней насаждались колхозы и совхозы, партия немедленно переходит к политике «ликвидации кулачества как класса». 6 января 1930 года Центральный комитет утвердил новую линию, а 30 января Политбюро издало «строго секретное» постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»[199].

Борис Бак. Предоставлено Никитой Петровым

Все сельские жители были разделены на бедняков, середняков и кулаков. Критерии отбора оставлялись на усмотрение местных чиновников (в основном мобилизованных горожан). «Генеральная линия» предполагала, что бедняки с готовностью примут насаждаемые городом колхозы и совхозы, середняки сделают выводы из успеха бедняков и судьбы кулаков, а кулаки будут ликвидированы посредством конфискации имущества и деления на три группы. Третью группу рекомендовалось расселить в пределах районов проживания на специально выделенных участках, вторую – выслать в «необжитые и малообжитые местности», а первую – «немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии». Согласно приблизительным контрольным цифрам, ОГПУ Средней Волги должно было «немедленно ликвидировать» 3–4 тысячи человек и выслать 8–10 тысяч; Северного Кавказа и Дагестана – 6–8 и 20 тысяч соответственно; Украины – 15 и 30–35 тысяч и так далее. Всего 49–60 тысяч человек подлежали заключению в лагерь или расстрелу и 129–154 тысячи – высылке. Приказ ОГПУ от 2 февраля 1930 года уточнил, что члены семей лиц первой категории причисляются ко второй категории, а цифры по второй и третьей категории относятся к семьям, а не к отдельным лицам. В целом «мероприятия» затрагивали около миллиона человек, но окончательные цифры оставались предметом торга чекистов, заинтересованных в перевыполнении плана, наместников «необжитых и малообжитых местностей», заинтересованных в сокращении числа бездомных, и командиров ударных строек, заинтересованных в бесплатной рабочей силе. Полпред ОГПУ по Средневолжскому краю Борис Бак предложил к высылке 6250 семей, но добавил, что «при необходимости эта цифра, конечно, может быть увеличена». Неделю спустя, 20 января 1930 года, он объявил о начале «массовой операции по изъятию из деревни контрреволюционного актива кулацко-белогвардейских элементов» числом 10 тысяч человек (Бак был родственником начальника ГУЛАГа Матвея Бермана и его соседом по Дому правительства). В разгар коллективизации в 1930–1933 года около двух миллионов человек были высланы в необжитые и малообжитые местности. Те, что не умерли в пути, построили свои собственные «спецпоселения»