Дом на задворках вселенной - стр. 10
2
Лампа на столе горела всю ночь, наверное, забыл выключить. На улице густела тьма, и окна в домах не зажглись. Видимо, было где-то часа четыре утра. Очнулся я внезапно, будто от толчка. Во дворе выла собака. Вой был хриплым и срывающимся, как звук плохо натянутой струны. Гулко отдаваясь о стены домов, он разносился далеко в ночи.
Я лежал поверх одеяла в неудобной позе, и у меня затекла рука. В комнате было душно и слабо пахло табаком.
«Ночь», – машинально отметил я и резко сел на кровати, но тут же застыл, чтобы унять головокружение и подкатившую к горлу тошноту.
Сейчас что-то снилось, но что именно, я не мог вспомнить. Знал лишь, что это было что-то очень страшное и отвратительное. Настолько, что заставило меня проснуться. Некоторое время я неподвижно сидел на кровати – ждал, пока уляжется круговерть в голове. Наконец, с трудом поднявшись, прошел в ванную.
Свет лампочки, казавшейся слишком яркой, слепил. В глазах рябило.
Я сел на край ванны. Сердце, которое неслось сумасшедшим галопом с того самого момента, когда я встал с постели, теперь, казалось, вздрагивало где-то в животе, с натугой отдаваясь четкими густыми ударами в барабанных перепонках.
В голове навязчиво ворочались безобразные обрывки предыдущего вечера. Какой-то тип с полуголой очкастой девицей в кресле, ерзанье и шепот на кровати в спальне, нестерпимый запах вермута (наверное, где-то разлили и забыли вытереть), душные и прокуренные до одурения комнаты…
Отчего-то перед глазами навязчиво вертелся серый пудель: кто-то из вчерашних гостей приперся с собакой, и зверюга надоедала всем до тех пор, пока кто-то не вышвырнул ее на лестничную клетку.
«Интересно, это не она выла во дворе?» – подумал я, но тут же понял, что это полный бред.
Чтобы избавиться от всех этих видений, я открыл кран и сунул голову под воду.
Внезапно мне начало казаться, что всего окружающего просто нет и то, что происходит, – лишь сон, что сейчас я проснусь, туман рассеется, и предметы приобретут наконец четкие, реальные контуры.
Пол ванной начал медленно наклоняться, и я подумал, что если Северный полюс – верх, то, находясь в Москве, я должен стоять на полу с уклоном примерно в сорок пять градусов, и, стало быть, все правильно. Усмехнувшись такому неожиданному умозаключению, и поняв, что «проснуться», очевидно, не удалось, я вошел в кухню и принялся пить воду из чайника.
За окном в черноте как-то лениво и равномерно падал снег, так что в конце концов, глядя на него, начинало казаться, что это не он летит, а ты воспаряешь вверх, в бархатистое темное небо…