Дом на вершине. Сборник рассказов - стр. 10
– А перевязать нас для начала не хотят? – поинтересовался рядовой напротив меня. У него не было уха, и его шея, и половина камуфляжа приобрели грязно-вишневый цвет.
Сержант достал сигарету и принялся изучать её фильтр, как секретную карту вражеской территории.
– Я похож на медбрата, рядовой? Думаю, перемотать свой огрызок ты и сам в состоянии.
– Почему в наступление? – недоумевает Кроль. – И где офицеры?
– Офицеры с нами не пойдут. Только мы. Считайте, что я вам и офицерский состав и генеральный штаб, – отзывается сержант. Он безуспешно ищет по карманам зажигалку. Наконец находит, и пару секунд мы все смотрим на пламя.
Вспомнил!
Я оказываюсь на горячем песке и от страха ничего не соображаю, только жму как ненормальный на спусковой крючок и кричу громче, чем грохочет автомат. Но это мне так кажется – громче всего кричит кто-то за мной. А потом резко умолкает. И тут я слышу странный звук. Ничего похожего раньше мне слышать и близко не доводилось. Свист, обжигающий жаром совсем рядом, наверное, в сантиметре от уха. Эта стремительная злая пчела предназначалась мне, и я это понимаю, но вместо пугающих картин в голову лезут вовсе неуместные мысли о взаимосвязи времени и пространства. Секунда времени и два сантиметра пространства, по сути, влекли бы для меня один и тот же результат, но какая-то сила не дала им соединиться. Возможно, там, где время и пространство соединены иначе – все мертвецы.
Я бегу, поражаясь тому, что всё ещё жив. Это кажется мне более странным, чем то, что бегу я навстречу чужим злым пулям и кричу всё громче, свято веря, что именно крик и продляет мне жизнь. На самом деле он просто подтверждает, что я жив. Ведь когда мой крик прервётся, я уже не услышу этого. Начнётся темнота небытия, но если я буду кричать ещё громче, возможно, я смогу услышать себя даже оттуда.
Мне повезло. Осколок напомнил, что есть ещё одно подтверждение жизни, и темнота, в которую я провалился, была не абсолютной, а уютной и спасительной.
– Я бы предпочёл санитаров, – заявляет рядовой без уха.
– А я бы предпочел, чтобы ты заткнулся, рядовой! – гаркает сержант.
Мы молчим.
Кроль нервно стучит прикладом по сапогу, остальных это раздражает, но никто ничего не говорит. Хмурые лица, и каждый в своих мыслях. Кто-то уже дома, а кто-то на войне, наступает, словно лавина, на маленький посёлок у подножья гор. Иногда ведь так и кажется, что ты огромен и бессмертен, что способен раскатать поле битвы в бесконечную плоскость вместе с холмами.
Я вытягиваю ноги – затекли. Скорее бы уже в наступление, ожидание ещё хуже. Кажется, что сидим тут целую вечность. Смешное слово – вечность. О ней думают те, для кого эта вечность ограничена семью-восемью десятками лет. Или девятнадцатью годами, как в моём случае.