Дом на Озёрной - стр. 15
– Ну, ты, Дима, дура-а-ак, – протянул Степан, качая большой и тяжелой головой.
При этих словах Димка стал крайне серьезным, даже немного торжественным.
– Степа, – сказал он. – Вот если подпишешься, то через месяц превратишь свою двушку в четырехкомнатную квартиру.
И руками он сделал жест, который делает фокусник, когда вынимает кролика из шляпы.
– Зашибись, – одобрительно улыбнулся Степан. – Только я не подпишусь. Я за свою квартиру горбатился десять лет.
Но Димка не сдавался:
– Да это месяц всего. Это как кредит. Ты мне даешь кредит – и риска никакого. Я и без тебя могу, но всю партию не осилю. А если брать все целиком – выходит намного дешевле. Я на днях уже лечу, но ты мне можешь деньги прямо в Китай перевести.
– В Китай? – усмехнулся Степан.
– Ну да, – с надеждой сказал Димка.
Степан посмотрел на темное небо, глубоко вздохнул и хлопнул Димку по плечу.
– Короче, свободен.
– Да погоди ты, – засуетился Димка. – Я уже с Валькиным мужем об этом поговорил.
– Ну и чего?
– Он согласился.
– Значит, оба свободны, – Степан широко улыбнулся и шагнул с крыльца на веранду, где Галина Семеновна уже заканчивала мыть посуду.
Тетерин сидел в коридоре недалеко от Женькиной палаты, неподвижно уставившись на носки своих пыльных ботинок. Когда из-за поворота показалась Мария, он встал с кушетки и сделал шаг ей навстречу, однако она даже не взглянула на него. Стремительно пройдя мимо, Мария открыла дверь в палату, но Тетерин успел остановить ее.
– Она уже спит. С ней все в порядке.
Не обернувшись на его слова, Мария все же заглянула внутрь, посмотрела на спящую дочь, а потом вернулась в коридор.
– Ты почему мне сразу не позвонил? – едва сдерживая гнев, сказала она.
– Да я как-то… растерялся, – замямлил Тетерин. – Совсем забыл.
– Растерялся он.
Мария вынула сигарету и нервно закурила.
– Здесь нельзя… – попытался остановить ее Тетерин.
– А мне плевать! – сорвалась Мария. – Плевать я хотела, что у вас тут можно, а что нельзя. У меня чуть дочь не погибла! Ты мне еще будешь указывать.
На глазах у нее появились слезы.
В этот момент дверь в палату бесшумно открылась, и на пороге как привидение возникла Женька в длинной ночной рубашке. Покачнувшись, она схватилась рукой за дверь, и Мария бросилась к дочери. Она хотела обнять Женьку, прижать ее к себе, но зажженная сигарета мешала ей, и тогда она властно посмотрела на мужа. Тетерин подошел к ним, послушно забрал сигарету и, не зная, что с нею делать, растерянно посмотрел по сторонам.
Через полчаса они вышли из больницы. Говорить им было не о чем. Тетерин прислушивался к стуку каблуков своей жены, а она старалась не коснуться случайно его плаща, который он нес, перекинув через руку. От этого ей приходилось время от времени делать шаг в сторону, но Тетерин ее маневров не замечал.