Дом - стр. 24
– Хорошо, – говорит Нина, и ей удается сделать так, чтобы голос звучал ровно.
Когда они заканчивают с отчетами, заходит Рита. Садится за стол. Поджимает губы, и на верхней губе углубляются морщинки от курения.
– Горана конечно же еще не пришла.
Рита оглядывается, словно подозревая, что Горана где-то прячется.
– Сегодня все спокойно, – говорит Сукди. – Может, мы передадим вам дела, не дожидаясь ее?
Рита драматически вздыхает, но в кои-то веки не возражает.
Потом Нина и Сукди вместе идут в подвал переодеваться. Нина рада, что Сукди не спрашивает, что она здесь делала полдня.
Они выходят на лестницу и видят, что Горана как ни в чем не бывало стоит у входа и курит.
– Как сегодня дела в «Отеле Интерконтиненталь»? – интересуется она, и на ее заостренном, сильно накрашенном маленьком лице появляется усмешка.
Нина старается не показывать, как сильно ее это бесит. Горана обожает дразнить ее, и Нина слишком часто ей это позволяла.
– В целом все спокойно, – отвечает Нина. – Увидимся позже. Я возьму ночную смену Юханны. Потому что ты не захотела.
Если Горана и заметила колкость, то делает вид, что пропустила ее мимо ушей.
– Да уж, иммунитет у этой девицы и правда так себе, – только и говорит она, поднимая угольно-черную полоску, заменяющую ей брови.
– Мне пора, – прощается Сукди и звенит ключами от машины в руке. – Увидимся.
Горана кивает ей. Тушит сигарету в закрепленной на стене пепельнице.
– Ты не можешь курить на заднем дворе? – спрашивает Нина. – Не очень приятное зрелище, когда персонал дымит у входа.
Горана с интересом смотрит на нее.
– Увидимся вечером, – только и отвечает она и идет внутрь.
Нина вздыхает. Жалеет, что не смолчала.
Она садится в машину и направляется в сторону усадьбы Тофта. Она ездит по этой узкой сельской дороге сотни, а то и тысячи раз в год. Впервые за долгое время дышать становится труднее, когда она приближается к съезду на Люккеред.
Юэль сейчас дома?
Проезжая мимо заброшенной автобусной остановки, Нина поворачивает голову. Когда она впервые вышла здесь из автобуса, крутой подъем еще не был заасфальтирован и его окружали высокие сугробы.
Нина хотела бы испытывать сочувствие к себе, тогдашнему подростку. Знает, что это было бы правильно. И если бы речь шла о ком-то другом, это было бы несложно. Но теперь на нее накатывает волна старого стыда. Нина, дочь алкашей из уродливых многоквартирных домов в Иттербю. Такая правильная и умная не по годам. Она лебезила перед учителями – так хотела, чтобы взрослые ее любили. Травля началась всерьез в старших классах, когда она и ее одноклассники перешли в другую школу и смешались с учениками из Скредсбю и других городков по соседству. Нина убеждала себя, что новые одноклассники просто шутят, что она слишком остро на все реагирует. Она пыталась смеяться вместе с ними. Придумывала способы, как заставить ребят полюбить ее. И именно эти безуспешные попытки сейчас заставляют ее опустить голову от стыда за рулем.