Дом и два жениха в придачу - стр. 30
Тилль шагал уверенно, распрямив плечи, мне тоже пришлось вытянуться, чтобы не смотреться рядом с ним зашуганной девчонкой-подростком. Знала бы, оделась получше, а не в это синее платье.
Часы на главной университетской башне показывали, что до начала занятий еще четверть часа, как раз хватит времени зайти к госпоже Крыжевской. Тилль все не отлипал от меня, еще и ухитрялся здороваться со всеми встречными, даже нашел нескольких знакомых.
– Многие стажируются в университете Монка, а я там читаю лекции и веду практические занятия, – пояснил он.
– Преподаете?
Признание в том, что он внебрачный сын норнгской королевы удивило бы меня куда меньше. Вот этот заносчивый, самоуверенный тип – преподаватель? Наверняка его студенты оценок выше «удовлетворительно» и не видели.
– Ушел в университет, как комиссовали со службы после ранения.
Еще и служил. Маги если попадали в армию, обычно были на особом счету. Они как артиллерия или конница – мощная ударная сила, которой дорожат и берегут. Но и отпускают неохотно. И если Тилля комиссовали, значит его травма не позволила больше пользоваться магией. Потому он и не носил специального значка и так отреагировал на вчерашнее заклинание.
Я не стала жалеть его вслух, но сердце будто потяжелело. Пусть он и не самый милый человек, но жизнь его тоже больно ударила.
Тергородский университет считался одним из лучших во всей Руде. Не все столичные могли с ним тягаться, а студенты собирались с разных концов страны, приезжали даже из Норнга и Фарузы. Хватало и темнокожих южан, и даже загадочных Хиньцев. Многие здесь, как и я, учились по социальной программе, бесплатно и со стипендией, в обмен мы приобретали обязательство отработать на благо Руды не менее десяти лет. Но хватало и тех, кто оплачивал обучение ради возможности похвастаться дипломом.
Обязательства меня не пугали, все равно не собиралась менять место жительства или полностью уходить в частную практику, а родители считали, что помаюсь дурью до замужества, а дальше буду рожать детей до конца обязательного срока. За каждого младенца давали два года в счет отработки, так многие девушки и оседали дома. Но я о таком и думать не хотела. Мне нравился старорудский и прочие языки, нравилось корпеть над переводами и словарями или же составлять заклинания. Не все будущие маги были хорошими лингвистами, поэтому специалисты моего профиля не сидели без дела.
Госпожа Крыжевская в это время уже прибывала на кафедру, заваривала себе чай и церемонно пила его из крохотной чашки, одновременно болтала с другими преподавательницами и подправляла макияж, а то и прическу. Сколько бы раз я ни заходила сюда в разное время, неизменно видела ее с коробочкой туши в руках и помадой.