Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности - стр. 6

– Это как спросить, может ли кьянти быть не из Ломбардии, – возмутился он. – Это будет уже не кьянти, а Гуччи не были бы Гуччи! – И он в гневе взмахнул руками: – Разве могли бы мы родиться не флорентийцами, если мы – те, кто мы есть?

Богатая многовековая история купеческого сословия Флоренции у Гуччи в крови. В 1293 году «Установления справедливости» объявили Флоренцию независимой республикой. Пока Медичи не взяли власть в свои руки, городом управляли arti – двадцать одна гильдия торговцев и ремесленников. Память об этих гильдиях осталась в названиях флорентийских улиц: это Виа Кальцаюоли (сапожники), Виа Картолаи (торговцы бумагой), Виа Тесситори (ткачи), Виа Тинтори (красильщики) и многие другие. В эпоху Возрождения Грегорио Дати, торговец шелком, писал: «Флорентиец, если он не торговец, не объехал весь мир, не повидал заморские страны и народы и не вернулся во Флоренцию хоть немного разбогатевшим, не заслужит здесь никакого уважения».

Для купца из Флоренции быть состоятельным было почетно, и богатство сопровождалось рядом обязанностей: финансировать сооружение общественных зданий, жить в большом палаццо с роскошными садами, а также спонсировать живописцев, скульпторов, поэтов и музыкантов. Эта любовь к прекрасному и гордость за его создание не уступили ни войне, ни чуме, ни потопам, ни политическим распрям. От Джотто и Микеланджело до современных мастеров в их мастерских искусство процветает и приносит плоды, а взращивают его именно торговцы.

– Во Флоренции девять человек из десяти торговцы, а десятый – священник, – шутил Альдо Гуччи, дядя Маурицио. – Гуччи настолько же флорентийцы, насколько Джонни Уокер шотландец, а флорентийцев не надо учить ни торговле, ни ремеслу, – продолжал он. – Мы, Гуччи, были купцами с 1410 года. Когда говоришь о Гуччи, то знаешь, что это не «Macy’s»[5].

Один из бывших сотрудников так отзывался о семье Гуччи:

– Это были простые, невероятно добродушные люди, но у них всех был этот ужасный тосканский характер.

История самого Маурицио начинается с его деда, Гуччио Гуччи. Родители Гуччио держали убыточную шляпную мастерскую во Флоренции в конце XIX века и едва сводили концы с концами. Гуччио сбежал из дома от банкротства отца и ушел матросом на грузовое судно, на котором добрался до Англии. Там он устроился на службу в знаменитый лондонский отель «Савой»[6]. Должно быть, его поражали постояльцы – их шелка и драгоценности, их неподъемный багаж. Кожаные чемоданы, саквояжи, шляпные коробки и тому подобное, украшенные гербами и подписанные громкими именами, заполоняли вестибюль гостиницы, которая стала Меккой для высшего общества викторианской Англии. Гости были богаты и знамениты – или хотели влиться в подобную компанию. Лилли Лэнгтри, любовница принца Уэльского, снимала в «Савое» номер за пятьдесят фунтов в год, где принимала гостей. Знаменитый актер сэр Генри Ирвинг часто обедал в ресторане отеля, а Сара Бернар заявляла, что «Савой» стал для нее «вторым домом».