Дом драконов - стр. 28

Что случилось с этой девочкой?

Теперь ее спутанные рыжие волосы тяжело свисали на худое бледное лицо. Тьма окутала ее глаза, губы потрескались от укусов. Она держала руки плотно прижатыми к бокам, а плечи сгорбленными, как будто пыталась занять как можно меньше места.

– Ты нездорова? – сказал он, прежде чем смог остановиться.

Она опустила подбородок. Ее больше серые глаза смотрели на него снизу вверх.

– Довольно грубо так говорить кому-то, – пробормотала она.

Люциан почувствовал смущение и, как ни странно, облегчение. Она была готова отчитать его; очевидно, она не полностью изменилась.

Он рассмеялся, не подумав.

– С каких это пор ты ожидаешь от меня вежливости?

Легкая улыбка.

– И вправду.

Впрочем, она была права; он действительно повел себя грубо.

– Прости, Эми. Просто… Я не ожидал встретить тебя здесь. – Он положил руку ей на плечо, удивившись, когда она вздрогнула и отошла назад. И тут он все понял.

Они были здесь для одной цели: завоевать трон или быть отправленными на Отбор.

Только один сможет одержать победу. Дружелюбие ничего не изменит.

– Извинения приняты. – Ее голос звучал хрипло. – Раз уж мы заговорили об этом, что случилось с тобой? – Ее взгляд скользнул по его рукам, усеянным белыми шрамами. – Мои родители сказали, что вы с отцом отправились в поход на северный полуостров.

В его голове мелькали картины: хижины, охваченные пламенем, обвалившиеся крыши; два обгоревших тела, свернувшиеся у его ног, словно жуткая кавычка.

– Да, сказал он. – Но я оказался не таким идеальным солдатом, как он надеялся.

– Неужели? – она казалась искренне озадаченной. – Мы слушали, что вы с Тихеей расчистили баррикаду у Вартльского фьорда. Потрясающий ход.

Да. Тихея стреляла огнем, когда и куда он ей приказал, послушная, как и всегда. Но Люциан чувствовал, как дракон дрожит под ним. Он просидел с ней в гнезде всю ночь, уговаривая ее поесть, но она лишь вяло свернулась калачиком на земле, спрятав морду под крыло.

Эмилия продолжила:

– Твой отец написал мне о том, как за это ты удостоился похвалы императора…

Он больше не мог это выслушивать. Только не от нее. Ни от кого, но особенно от нее. Она была одним из немногих приятных воспоминаний его детства, и он не хотел омрачать это, слушая, как она, словно дрессированный попугай, трещит о том, какой он герой.

– О, я знаю, как убивать, – пробормотал он. – Я просто всегда забываю улыбнуться, когда делаю это.

– Мне жаль, – сказала Эмилия.

Стыд заставил ее покраснеть. Почему она должна сожалеть? Не она здесь являлась убийцей.

Эмилия откашлялась.

– Ну и что мы собираемся с этим делать?