Дом девушек - стр. 8
Это отнимало невероятно много сил. Яна была нетерпеливой. Самой нетерпеливой из людей, как часто говорил Никлас.
При мысли о Никласе Яна загрустила. В конце концов, он заботился о ней и любил, хоть и не всегда это показывал. Эта ссора была излишней, и ей не следовало настаивать на поездке – и уж тем более не стоило уезжать без него. Теперь Яна сожалела, что не попрощалась с Никласом и не оставила ему возможности помириться. Они вместе планировали тур по городам Германии, а значит, он знал, что Яна собиралась поехать сначала в Гамбург, затем в Берлин, а после через Кёльн вернуться в Мюнхен. Но он не знал, где именно и в какое время она будет.
Наверняка он уже разыскивал ее, вместе с ее родителями и братом. Яна по всем тосковала, и мысль о них ранила душу. И зачем только ей вечно нужно добиваться своего? И почему она была так резка с теми, кто любил ее?
За то время, пока Яна сидела под этим каменным сводом, она успела и поплакать, и помолиться, и пообещать себе и Богу впредь лучше ладить с близкими.
Яна не знала, где находилась и как здесь оказалась. В памяти, как вспышки стробоскопа, лишь всплывали разрозненные обрывки произошедшего. Кузов фургона, тряска и грохот, порванный уплотнитель между дверцами и щель, в которую можно было смотреть. Маленький серебристый автомобиль и светловолосый человек за рулем. Отпечаток ее окровавленной ладони на стекле, чтобы привлечь его внимание. Разодрав запястья, ей все же удалось высвободить руки, а вот ноги были прикованы к железной скобе в полу фургона.
Следующим в памяти сохранился лишь этот каменный свод. Яна очнулась на мягкой кровати, голая, завернутая в спальный мешок. Открыла глаза – и первым, что она увидела, была металлическая табличка на стене.
Молчи, и будешь жить.
Кап.
Наконец-то первая капля, упавшая с тихим всплеском на прослойку из воды. Яна тяжело сглотнула. В свои неполные тридцать она впервые узнала, что значит настоящая жажда и как она действует на рассудок: в буквальном смысле отключает его. Существовали только жажда и мысли о воде, все прочее теряло значение. Страх, боль, любовь… все отступало. Жажда превращалась в безжалостного диктатора, который не терпел подле себя иных чувств.
Где-то хлопнула дверь, и этот звук вырвал Яну из оцепенения. Мгновение ей казалось, будто прошла вибрация по стене, к которой она прислонилась. Потом послышался шорох и хруст – такой устрашающий, словно что-то большое обитало в стенах.
Яна вжалась в стену, пристально глядя на полукруглое отверстие, откуда, вероятно, и доносились звуки. Отверстие располагалось справа от нее, между массивными колоннами, на которые опирался свод. В высоту не более полуметра, оно напоминало вход в пещеру.