Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник) - стр. 6
Показания, показания…
– Я сам видел, своими глазами: универмаг, наш торговый центр – только отстроили… так когда эта чертовина стала опускаться на площадь, то он с левого верхнего угла скривился, сплющился, сел, стены трещинами пошли, стекла посыпались. Новое здание, а! Этих строителей судить надо!.. Люди все вниз, кто и из окон прыгал. Просто безобразие!
– Я стояла третья с краю в том ряду, де фрукты. Привезли от совхоза виноград и яблука. Як раз титочка торгувала, два кило за карбованець. Я зверху радио писню передавало, мущина спивав… та враз як заверещить! Тут все потемнило, магазин напротив заколыхався, земля, иначе, боком стала. Яблука мои покотылыся, деревья гнуться, ломаються, буря, люди бигуть, репетують, а хмара все нижче… Щоб йим усим пусто стало!
– Кому, бабушка?
– Та тим, хто отой атом выдумав.
– Ну, мы только, это, хотели подойти к тому дому, как вдруг – р-раз! – земля треснула. Такой сразу перед нами овраг, шириной с улицу… и глубокий! Туда все повалилось, покатилось: люди, бочки, киоск, скамейки какие-то, стулья. А те, кто остался на той стороне, оказались будто внизу. Бегают как-то криво, быстро, голоса у них писклявые… чистые Буратино! Ну, тем, кто провалился в щель, мы веревку кинули, повытаскивали.
…И так далее и тому подобное. Люди говорили о пережитом. Большими стараниями из этого удавалось извлечь хоть что-то проясняющее суть дела. Так установили, что в это время по первой программе радио, транслировавшейся из динамиков рынка, народный артист России Исаак Харавецкий (бас) исполнял украинскую застольную песню «Чтоб вы нам все так были здоровы!» и что трансляционный узел попал в зону поражения.
Более других помог комиссии преподаватель сельхозтехникума Анатолий Андреевич Васюк-Басистов, который предоставил в ее распоряжение двенадцать заснятых в этот день пленок, по тридцать шесть кадров в каждой. То, что Анатолий Андреевич оказался, по сути, единственным на весь славный город Таращанск человеком, не потерявшим в беде головы, было неожиданностью для его знакомых, близких, а возможно, и для него самого. Жил себе человек, преподавал основы механизации животноводства, невозмутимо выслушивал на зачетах невежественный лепет заочников, растил сынишку и дочь, был корректен с соседями и коллегами. А когда случилась напасть, он не выкидывал из окна квартиры (которая была в том пятиэтажном доме на Гоголевской, что разломился, будто придавленный коленом) телевизор, холодильник и иные предметы первой необходимости, не волок узлы и чемоданы, чтобы затем, когда от колыханий Шара снова вокруг лопались стены и валились деревья, в ужасе бросить все, а действовал по иному плану.