Доля кузнеца (тяжёлая) - стр. 2
Всё остальное у Роноса – редкостная дрянь. Лет пять назад придумал он прославиться – стал посыпать мечи свои ни то золотой стружкой, ни то ещё чем. На солнце такой меч из ножен достанешь – он, словно тысячи зеркал, начинает блистать. Я уж было, и сам восхитился, даже завидовать стал, но умом-то понимал: мог ли старина Ронос сделать что-то действительно стоящее, или нет.
С тех пор дураков, купивших эту безделицу значительно поубавилось. Мечи эти ржавели в рекордные сроки (вероятно, из-за секретных примесей, о которых я могу лишь яростно промолчать). И ржавели они исключительно изнутри, о чём сложно было догадаться. А между тем храбрецов, желающих опробовать новенькие мечи в пещерах, скажем, горных троллей, нашлось не мало. Вот и пропали бедолаги. А те, кому повезло больше, обратились ко мне.
Про Роноса я могу весь день рассказывать, ни разу не повторюсь. Настолько “одарённый” малый, что диву иногда даёшься.
Так и выходит, что кузнецы в наших краях на вес золота, а безымянные путники всё равно ценнее. Дерзкие, гордые, своенравные, а чуть что – кличут на помощь, грозят темницей, маму зовут.
Обидишь какого-нибудь щепкообразного юнца в балахоне, а он как начнёт руками махать, да словеса страшные шептать. Не успеешь оглянуться, а ты уже ящерица. Думаете, шутка?
Был у нас такой случай, лет семь назад, молва потом шла по всему королевству.
Местный бродяга спьяну что-то не поделил в трактире с одним из пришлых путников. Ну, дело обычное, если бы путник не оказался колдуном. Начали они спорить, пьянчужка достал оружие и стал угрожать, но пришлый на это и глазом не моргнул. Он был холоден и высокомерен, словно лорд, собравший свою свиту для публичного порицания. И вот бродяга уже занёс дубину над головой, как вдруг брань его стала походить на вой. От неожиданности он обронил дубину себе на голову, и упал на колени. А затем из него полезла шерсть, и стал он изменяться так, что за минуту превратился в сутулого смердящего пса. От такого шока почти все присутствующие в большей или меньшей степени потеряли рассудок, в чём я их нисколько не обвиняю. В здравом рассудке остался лишь трактирщик. Он объяснял стойкость своего разума одной лишь фразой: “И ни такое я видал”. Эту фразу теперь и я взял себе на вооружение.
Да, опасны и глупы бывают путники, но с ними нужно держать ухо востро. Да и иной раз уж лучше этим болванам оказать посильную помощь, нежели потом искать себе дом под крыльцом, да в панике от кошек убегать.
Я хорошо помню, как один сильно заносчивый маг обратился ко мне за довольно крупным заказом. И вот тогда-то я и понял, что убить человека – не такой уж и грех.