Доля ангелов - стр. 7
Только Матфак настороженно отмалчивался в ответ на все попытки Библиотеки поговорить. Ну, а Главный… Главный навсегда обиделся на Библиотеку за то, что она однажды весело поправила его, когда он неточно процитировал какого-то древнего философа. Впрочем, виду он не подавал, вот еще.
Библиотека вечно о чем-то мечтала и поэтому частенько отвечала невпопад. Вот и вечерами, когда все корпуса уже пожелали друг другу доброй ночи и погружались в сонное молчание, внезапно начинали позванивать провода и чистый голосок громко желал:
– Всем хороших снов, засони!
– Тьфу ты! – вздрагивал Матфак, – да что за глупая шутка!
– Ну, ты и тормозишь, – хихикал Физкультурный.
– Сестренка, у меня все голуби проснулись, – говорил Истфак, приоткрывая глаза окон.
– Кхм, – укоризненно изрекал Главный, но это Библиотеку совершенно не смущало.
– Вы такие скучные! – весело говорила она. – Не-ет, в самом деле, я от вас улечу!
– Только не снова, – вздыхал Матфак и отворачивался. – Как же она надоела со своими выдумками…
Дело в том, что Библиотека мечтала улететь. Ну и что с того, что обычные городские здания не летают? По мнению юной Библиотеки, ничего невозможного для того, кто очень сильно хочет, нет. А она хотела очень сильно. Хотела улететь, и не куда-нибудь, а далеко-далеко, на Балканы. Когда она в самый первый раз сказала об этом вслух, наступило молчание.
– На Балканы? – переспросил Главный. – Позволь, но почему?
– Да потому что взбрела в голову блажь, – саркастически отозвался Математический корпус.
– Балканы-ы, – протянул Юрфак. – Бюджетненько. Лучше уж на Мальдивы.
Но Юрфак по-другому и не мог, это понятно.
– Потому что у меня там прадедушка. Вот почему! – звонко объявила Библиотека. Поперхнулся даже обычно поддерживающий ее Истфак.
– Прадедушка? – растерянно переспросил он. – В смысле, прадед-Библиотека? Или Библиотек, раз он…
Да, – гордо отозвалась Библиотека, – я знаю, что он меня очень ждет, мне это приснилось! И однажды я просто улечу к нему и буду стоять на площади рядом. А на горизонте будут горы, потому что Балканы…
– Все понятно, – презрительно подытожил Матфак, – ни о какой логике речи тут, разумеется, нет.
Он замолчал, и на этом разговор прекратился. Только Церковь еще что-то прошептала о «во многих знаниях многие печали». Да стоящий чуть поодаль корпус Сельхозинститута попытался вступиться – мол, чего набросились все на одну? Но кто ж его будет слушать, чужака…
Библиотека слушала, как засыпают другие корпуса и мечтала. Она твердо знала, что сон, который ей снился чуть ли не каждую ночь – чистая правда. В этом сне она видела город – чистый, открытый всем морским ветрам (да-да, город стоял на море!), со старинными улочками, где асфальт еще не сменил булыжную мостовую. В этом городе жили улыбчивые люди, вечерами в парках и на площадях загорались фонари в чугунных завитушках, и голуби ворковали на карнизе под старыми часами.