Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - стр. 78
Только не думайте, что я собирался хладнокровно убить его. Зная, что убив его, лишь тем самым заставлю свершиться правосудие, я все равно не мог заставить себя это сделать. Я долго думал и определил для себя, что дам ему возможность сражаться за свою жизнь, если он этого захочет. Скитаясь по Америке, я брался буквально за любую работу. Так вот, в свое время мне пришлось даже быть уборщиком в одной из лаборатории Нью-Йоркского колледжа. Однажды профессор во время лекции о ядах продемонстрировал студентам один алкалоид – так он его назвал – выделенный им его из яда, которым южно-американские индейцы покрывают свои стрелы. Он сказал, что яд этот настолько сильный, что одна его крупица вызывает мгновенную смерть. Запомнив в ряду бутылочек ту, в которой хранился яд, я, когда все ушли, отлил из нее чуть-чуть. Я довольно неплохой фармацевт, и мне не составило труда приготовить из яда отравленные пилюли – маленького размера, легко растворимые в воде. Взяв две коробочки, я положил в каждую из них по точно такой же пилюле, но без яда. Когда пробьет мой час, каждому из вышеупомянутых джентльменов я предложу на выбор принять одну из двух пилюль из этой коробочки, а сам приму вторую. Я решил, что избрал наиболее бесшумный и надежный способ. После этого я всегда держал при себе эти коробочки, ожидая подходящего момента, что бы пустить их в ход.
Была полночь, точнее, время уже близилось к часу, на улице свистел ветер и лил дождь. Но в эту хмурую, мрачную ночь меня переполняла радость, и я готов был кричать от счастья. Представьте себе, джентльмены, вы страстно желаете одну вещь, и ваше ожидание затягивается на долгие двадцать лет – а затем вы получаете ее. Тогда, наверное, вы смогли бы представить мои чувства. От волнения кровь стучала у меня в висках, и я закурил сигару, чтобы успокоить свои нервы, я закурил сигару. Пока я ехал, перед моими глазами вставали образы Джона Ферье и прекрасной Люси. Они смотрели на меня из темноты и улыбались – я видел это так же ясно, как сейчас вижу эту комнату, джентльмены. И всю дорогу до пустующего дома на Брикстон-роуд они плыли передо мной, справа и слева от лошади.
Вокруг не было ни души, не слышно ни звука. Тишину нарушал лишь монотонный стук дождя. Заглянув внутрь, я увидел, что Дреббер спит, развалившись на сиденье. Я потряс его за руку и произнес: «Приехали, пора выходить».
– Ладно, ладно, кэбмен, – ответил он.
Наверняка он решил, что мы приехали в отель. Так я подумал, потому как он, ни говоря ни слова, вылез из кэба и потащился в окружавший дом сад. Мне пришлось идти рядом и поддерживать его, потому как он до конца еще не протрезвел. Когда мы подошли к двери, я открыл ее и пропустил его вперед. Клянусь, что все это время отец и дочь были рядом с нами.