Долина падающих птиц - стр. 46
– Вопрос не в том, насколько оно сильное, а в том, как часто и в каких дозах ты его принимала?
И тут до меня доходит, так что смех невольно вырывается изо рта!
– Думаете, это из-за таблеток я видела Августа? Думаете, он – моя галлюцинация? Ха! Так может и вы, доктор, и всё это, – обвожу комнату взглядом, – тоже… глюк?
Ева поджимает губы и устремляет взгляд в бумаги разложенные на столе, выдерживает паузу, а затем, как ни в чём не бывало, добавляет:
– Продолжай, пожалуйста. Что происходило дальше?
** ** **
«Я заберу последнее хорошее, что осталось в твоей жизни, Рони», – последнее, что я услышала от Августа. С тех пор он не появлялся. Как ни пыталась, как ни звала, он не выходил на связь. Это и стало толчком к одной из самых безумных и, возможно, жестоких идей, что только приходили мне в голову. Мне должно быть страшно, мне должно быть больно, тогда больно будет и ему. Тогда Август мне и ответит.
До его свидания с Диной оставалось около семи часов. На уговоры моя подруга не шла, что бы я ни говорила. Да, я могла бы запереть её дома, связать, в крайнем случае, но будет ведь и завтра, и послезавтра, и множество других дней, когда Август сумеет-таки до неё добраться. Поэтому действовать нужно было сегодня. Я не могла сидеть сложа руки. И я была готова на что угодно!
После смены в баре так и не смогла уснуть. Вру. Я даже не пыталась. Меряя квартиру шагами от спальной до кухни и обратно, не могла найти себе места, не могла успокоиться, не могла совладать с мыслями и чувствами. Эмоции переполняли, а десятки вопросов, так и оставшихся без ответа никак не давали покоя. Меня кидало из стороны в сторону буквально каждые несколько минут! Я ненавидела Августа за то, что он собирался сделать с Диной, и тут же жалела его, сочувствовала ему. Винила себя.
А затем снова ненавидела, ругала его! И снова пыталась понять. Оправдать!
И себя оправдать пыталась.
Это ужасно. То, что я сделала с Августом – ужасно. Лишь в этом была убеждена на все сто. Это я заперла его из-за своей эгоистичной натуры. Это я его придумала, вынудила стать моим защитником, моей жилеткой для слёз. Но я ни разу не задумалась о его чувствах, о том, каково ему, там, – взаперти.
Боже, да разве я могла подумать, что у моей выдумки могут быть чувства?.. Разумеется, я и мысли об этом допустить не могла!
Да, я виновата. Но я ведь не знала… не знала, что ТАК может быть. Кто вообще из здравомыслящих людей способен поверить в эту безумную историю про ожившего мальчика-фантазию? Да никто! А может… может, и нет всего этого? Может, я просто сплю? Или умерла и попала в Ад? О, это было бы неплохо. Лучше Ад, чем шизофрения.