Долина падающих птиц - стр. 42
И вновь тишина.
– Август, просто объясни мне всё, – добавила громче. – Помоги вспомнить. Мне нужно понять, для чего…
Он так резко приблизился, что я и моргнуть не успела; обвился руками вокруг талии и рывком притянул к себе.
– ЧТО?! Что ты хочешь услышать?! Почему я здесь? Что делаю? Чего добиваюсь? Эти вопросы тебя мучают, Рони? О-о-о… бедная-бедная Рони… – зашипел и к носу устремился сладкий запах конфеты. – Зачем спрашиваешь, если и так знаешь ответы?.. Ты лишила меня жизни. Лишила свободы. Лишила меня… моих крыльев. И ни черта из этого не хочешь возвращать! Всё ещё нуждаешься во мне… Всё ещё не можешь отпустить. Это даже смешно. Смешно, что такой жалкий кусок дерьма, как ты, Рони, может быть ещё и законченной эгоисткой. У тебя было целых пять лет, чтобы научиться жить без меня. Но ты, дура, ни то, что без меня, – ты в принципе жить не научилась. И других за собой в эту яму тянешь. И знаешь, что во всей этой ситуации огорчает меня больше всего?..
Прижался губами к самому уху и с такой злобой, с такой ненавистью зашептал, что слёзы невольно потекли по щекам.
– А больше всего меня огорчает то, Рони… что я даже не могу… просто права не имею позволить тебе наконец сдохнуть!
И он толкнул меня. Толкнул с такой силой, с такой яростью во взгляде, что ещё на пути к стене в которую летела, успела понять, насколько сильно Август меня ненавидит. Насколько же велико его отвращение ко мне. И, самое печальное… что я была вполне способна его понять.
А затем удар. Вспышка боли в голове. Перед глазами взорвались снопы искр, на смену которым пришла тьма. Но она длилась всего несколько секунд, ведь когда я снова распахнула глаза, Август был всё там же – передо мной. На земле. И он корчился от боли.
– Чёр-р-рт… – рычал сквозь зубы одно ругательство за другим. – Чтоб тебя… Дьявол…
Коснулась пальцами затылка. Крови нет, но боль такая, что до сих пор звенит в ушах, а черепушка, кажется, ещё немного и треснет. Если ещё не треснула. Если не…
– Чёрт! – а это выругалась я. И ещё взвизгнула в придачу. Потому как два горящих алым глаза оказались перед лицом так внезапно, что времени на узнавание просто не осталось.
Тёплое дыхание из пасти одного их доберманов коснулось кожи, а его утробное рычание подсказывало, что лучшее, что я сейчас могу сделать, это попросту не шевелиться.
– Да знаю я, – послышался ворчливый голос Августа, что прижимая обе ладони к животу, шатаясь и всё ещё корчась от боли, поднимался на ноги; из уголка его рта сбегала струйка крови. А разговаривал он не иначе, как со вторым доберманом. – Отвали. Отвали, сказал! Чёртов Тузик.