Долина лошадей - стр. 49
Ею овладело донельзя странное чувство. С того самого времени, когда Креб таинственным образом узнал о том, что она другая, с ней стали случаться приступы небывалой тоски. Ей казалось, что с той поры внутри у нее что-то изменилось. Мысль о том, как может отразиться на Клане ее смерть, перепугала Эйлу. Она почувствовала слабость, руки и ноги стало покалывать, к горлу подступила тошнота…
Эйла попыталась избавиться от этого тягостного чувства, отогнать его от себя. Уложив в мешочек свои реликвии и добавив к ним кристалл кварца, она туго затянула ремешок, после чего принялась рассматривать его, дабы убедиться в том, что на нем нет порезов и чрезмерных потертостей. Креб говорил: если она когда-нибудь потеряет этот мешочек, ее ждет верная смерть. Надев его на себя, она почувствовала, что он заметно потяжелел.
Эйла продолжала сидеть на каменистом берегу, силясь понять, что произошло с ней перед тем, как ее нашли ребенком. Она не помнила об этом ровным счетом ничего. Ясно было одно: она совершенно не походила на людей из Клана. Мало того, у нее было совсем другое лицо, она отличалась от них и высоким ростом, и светлой кожей. Она видела свое отражение в спокойной воде, и оно казалось ей уродливым. Об этом же ей говорил и Бруд, и все остальные. Огромная безобразная женщина, к которой не захочет подойти ни один мужчина.
«Мне тоже ни один из них не нравился, – подумала Эйла. – Айза говорила, что мне нужен мужчина из моего собственного племени… А вдруг я не понравлюсь и Другим? Кому нужна большая безобразная женщина? Уж лучше остаться в этой долине. Других-то я, может, и найду, а вот пару себе отыщу вряд ли…
Глава 4
Джондалар припал к земле, наблюдая за табуном из-за высоких золотисто-зеленых трав, согнувшихся под тяжестью зреющих семян. Воздух пах лошадьми, но сухой ветерок, дувший со стороны потных, разгоряченных животных, был тут ни при чем – запах этот источало тело Джондалара, натершегося свежим лошадиным навозом, дабы скрыть собственный запах в том случае, если направление ветра внезапно изменится.
Его бронзовая спина была сплошь усеяна бисеринками пота. Пот стекал с его висков ручьями. Выгоревшие волосы пристали ко лбу. Длинная непослушная прядь, выбившаяся из-под ремешка, надетого на шею, лезла в глаза. Джондалара то и дело кусали отвратительные мухи, привлеченные запахом его потного тела. Левая нога совершенно занемела из-за крайне неудобной позы.
Впрочем, он практически не обращал внимания на эти мелкие неудобства. Он во все глаза смотрел на жеребца, который нервно пофыркивал и бил копытом, почуяв опасность, угрожавшую ему и его гарему. Кобылы, то и дело переходившие с места на место, встали меж людьми и своими жеребятами, однако по-прежнему продолжали щипать травку.