Долина красоты - стр. 15

Поездки домой могли стоить тебе места в лицее – старшие говорили: да, поезжай, но тогда не возвращайся. Оказывалось сильное моральное давление со стороны коллектива. Тебя уверяли, что домой ты обязательно поедешь, но только когда будешь крепок и заслужишь доверие, а пока нельзя. Да и как же уехать, если вот завтра, например, твой лицей выходит на погружение (то есть начинает осваивать новый раздел из области какой-то науки) или на дежурство по корпусу?

Естественное желание увидеть близких приравнивалось к предательству по отношению к коллективу, и тебя ставили перед вполне понятным выбором несколько раз, пока ты сам не переставал даже заикаться о каких-то путешествиях в лоно семьи.

Я заметила, что Щетинин погружает учеников в состояние постоянного психологического напряжения. Ежедневно директора лицеев напоминают, что можно вылететь в любую секунду, чтобы было страшно что-то потерять. Постоянная психологическая и физическая усталость приводит к тому, что трудно адекватно воспринимать реальность и правильно реагировать. Так нами проще управлять.

За годы работы был сформирован костяк сотрудников, беспрекословно преданный любому пожеланию Щетинина, а все, кто не вписывался в прокрустово ложе школы, выжевывались и выкидывались. Суть испытательного срока сводилась к тому, чтобы понять, сумеет ли человек отбросить собственное «я» и влиться в поток.

Обида, недоумение и сильное раздражение – вот что я испытывала, когда меня заставили вытащить все сережки из ушей, чистить мешками грязную картошку в компании малоприятных сельских кобыл-дивчин, резать тазиками едкий лук и мыть миллионы тарелок под шлангом с холодной водой по колено в помоях под пассионарные песни.

Я не понимала, почему школа называется Центром комплексного формирования личности детей и подростков Министерства образования РФ, если личность ребенка на удивление профессионально и очень быстро подавляли. Мнение детей в Текосе никого и не интересовало. Существовало только: «Михал Петрович сказал…»

Нужна была идея личности, но не личность. Не частное, но общее. Эта игра длилась двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Неважно, что происходит в мире, когда ты подчинен одному сообществу. В этом была суть школы на протяжении всего времени и сейчас. Уничтожалось все, что так или иначе выделяет тебя. Никакого личного пространства не было. В твоих вещах рылись, из фотоаппаратов вытаскивали пленки и засвечивали, за тобой постоянно следили, шмотки воровали невысохшими прямо с веревок, а твои слова становились известны благодаря прослушкам и стукачам директора. Нужно было улыбаться и здороваться по сто раз на дню, даже если ты уже много раз видел этого человека. Гумилев бы Щетинину здоровья точно не пожелал, думала я о теории пассионарности.