Долина Дюн - стр. 9
– Они считают себя непобедимыми, – говорил он Гийому и Роджеру. – Но перед голодной смертью все равны. Если я ещё могу проявить милосердие, то она не станет церемониться. Ломает даже самых стойких и храбрых. От младенцев до стариков. На что они надеются, когда возводят замки в обход моему приказу? Я снесу каждый незаконно построенный дом! Каждую стену, какой бы крепкой она не была!
– Им даже обороняться нечем, – осторожно сказал Гийом, и поёжился. – Кто кого перетерпит, получается. А на деле кишка тонка!
– Роджер, ты всё время молчишь, – упрекнул Вильгельм. Скатав в трубку карту долины реки Риль, он бросил её на пол. – Я не забыл про двадцать ударов плетью, но могу передумать. Скажи своё слово!
– Если бы вы пообещали Ги герцогский титул, то он бы пошёл на переговоры, – Роджер смотрел на лежащие на походном столе свитки с чертежами катапульт и схемой замка со всеми подходами к нему. – За ним стоят многие купцы и богатые земли. Возможно, ждёт подкрепления.
– Никто не придёт его спасать, – Вильгельм широко улыбнулся. – Сам Господь на моей стороне. Он дал мне этот титул, ему и забирать.
Осада Бриона продлилась почти три года. Окрестности были опустошены армией герцога, а жителям долины пришлось перебираться ближе к Кану. Только начавшийся голод, который повлёк за собой смерти, вынудил Ги выставить белый флаг и открыть ворота перед войском Вильгельма. Стоя в небольшом дворе замка перед измождёнными жителями с колючими голодными глазами, герцог торжественно простил мятежника, но лишил многих земель и богатств. Это вынудило Ги уехать в Бургундию и больше никогда не возвращаться.
Глава II
Свободу жабам!
Нормандия, апрель 1051 года
Возвращаясь в Руан, Роджер видел, как начинали работать стенобитные машины, сравнивая с землёй предмет гордости многих влиятельных баронов, купцов и рыцарей. Видел слёзы оставшихся без дома жителей, вереницами идущих по старинной римской дороге с котомками и навьюченными домашним скарбом животными. Некоторые бежали за Вильгельмом и пытались ухватиться за край его плаща, крича и причитая. Однако герцог даже бровью не повёл. Его люди отгоняли всех, кто пытался приблизиться к нему. Одна пожилая женщина в выцветшем платье и залатанном переднике надтреснутым голосом умоляла остановиться, но её усилия были тщетными. Она стояла, ломая руки, в клубах дорожной пыли, поднятой сотнями всадников.
– Как травить, так всем скопом, а как благодарить, так никого, – бросил Вильгельм Роджеру с Гийомом. – Дай им хоть немного милости, как они тут же напомнят, что я – бастард. Дай им чуть больше милости, как они тут же придут глухой ночью с вилами и факелами. Одари их щедро, так они решат, что мне жмёт голова. Даже не вспомнят об оказанной милости! Забывают о решениях, принятых на Канском соборе