Долгое путешествие. Остросюжетный иронический мистический шпионский детективный путеводитель - стр. 8

Прохожу в гостиную, сажусь в мягкое кресло. Расслабляюсь. Закрываю глаза. И покидаю тело профессора Пауля Штайнера.

Оглянувшись на дремлющего профессора, подхожу к стене. Когда Пауль проснется, он опять не будет помнить ничего о том, как он провел вечер. Пора оставить профессора в покое. Я использую его уже довольно долгое время, а в моем деле это небезопасно. Кто-то может решить поквитаться с ним за какую-то сделку, расстроенную или, напротив, организованную мной. Пора немного пополнить пенсионный счет профессора Штайнера и навсегда с ним расстаться.

Приняв это решение, я прохожу сквозь стену в соседнюю квартиру. Хельга Майер рано встает и рано ложится. Она уже спит, и я несколько минут просто стою рядом с ее кроватью, любуясь ее каштановыми волосами, раскинувшимися по белой наволочке. Потом приближаюсь и вхожу в ее тело.

Я просыпаюсь и сажусь в кровати. Сон был коротким, и я чувствую, что тело Хельги требует отдыха, но мне нужно отправляться Мюнхен. Завтра там важная встреча. Поэтому я встаю, иду в душ, чтобы быстрее проснуться, завариваю кофе и одеваюсь.

Я нечасто использую Хельгу в качестве своего носителя. Она молодая красивая добрая женщина и мне не хочется случайно подставить ее под удар. За всё это время я потерял не одного и не десять носителей, гораздо больше. Для них смерть конечна.

Хельге Майер тридцать лет. Она учительница начальных классов. Типичная отличница, умница в детстве, послушная дочь авторитарных и религиозных родителей. И пусть к самой религии у Хельги сложилось весьма скептическое отношение, постоянные запреты и запугивания, в совокупности с желанием постоянно доказывать родителям, что она хорошая, привели к тому, что Хельга подсознательно наложила на себя кучу ограничений и запретов, приводящих ее к одинокой и довольно несчастливой жизни.

Здесь было бы в чем покопаться еще одному знаменитому жителю Вены, Зигмунду Фрейду. Но я не он, поэтому психоанализом Хельги я никогда не занимался. Однако мне всегда было немного жалко эту красивую и умную, но чрезвычайно зажатую девушку, поэтому время от времени я устраивал ей сеансы расслабления, отправляясь в ее теле весело отдыхать в бары и клубы, а затем и в постели красивых молодых мужчин (и, пару раз, девушек). В отличие от Пауля Штайнера, часть воспоминаний Хельге я сохранял.

Поначалу это ее ужасало, и она считала, что страдает некой формой диссоциативного расстройства идентичности. Проще говоря, раздвоением личности. Но к врачам она обращаться стеснялась. Со временем (не без моей небольшой помощи), она приняла происходящее с ней как данность, а я стал замечать, что она стала чуть более раскрепощенной, свободной и уверенной в себе, осознавая в себе привлекательную и самостоятельную женскую личность.