Долгое путешествие. Остросюжетный иронический мистический шпионский детективный путеводитель - стр. 38
Самолет встает на эшелон и берет курс на узкий промежуток между Карпатами и Альпами, в котором, тем не менее, умудрились уместиться сразу две европейские столицы – Вена и Братислава. Я смотрю в окно на проплывающие далеко внизу аккуратные прямоугольники полей и думаю о том, кто же такая эта Джудит.
Мне не известен ни один человек, способный заблокировать мою способность в него вселиться. Тем более, таким жестким образом. Конечно, исключать появление такой странной способности нельзя, но, в совокупности с ее знанием обо мне и, скорее всего, о моей истинной природе, случайностью или совпадением это объяснить нельзя. Ее способности имеют сверхъестественную природу, родственную мне, моим братьям и более мелким родственникам – всяким ангелам и демонам.
С другой стороны, узнать обо мне, наверное, не так уж и сложно. В мире есть около десяти человек, которым известно, кто я такой. Еще пара десятков знали раньше, но к настоящему моменту умерли – они могли оставить записи, воспоминания. Кто-то мог на них наткнуться, начать искать, выйти на Вальтера Шнайдера или Клауса Крюгера, проследить за ними. Это возможно, но никак не объясняет невероятные способности девушки. Чисто теоретически можно предположить, что у нее был какой-то защитный амулет, спрятанный в лифчике или в трусиках (впрочем, само белье тоже могло быть амулетом, особенно если вшить в него металлические нити). Однако изготовить такой амулет мог бы только кто-то из моих братьев.
Получается, что, как бы это ни было печально, следует признать весьма вероятным участие в появлении этой Джудит кого-то из моих родственничков. Вряд ли это прямолинейный Михаил или мудрый целитель Рафаил. Такие проделки больше свойственны кому-то из младших, Варахаилу или Иеремиилу. Или, и это тоже вполне вероятно, хотя и неприятно – со мной играет братец Самаил, более известный как Люцифер.
В таком естественном объяснении есть, однако, серьезный изъян. До сих пор мне всегда удавалось почувствовать что угодно, связанное с моими братьями, чего бы это ни касалось. Дело не в божественном свете и не в специфическом запахе, а в некоем особом внепредельном чувстве, свойственном только обитателям Абсолюта. Если это действительно кто-то из моих сородичей, а я ничего не почувствовал – дело плохо, я теряю свою ангельскую природу. Утешает только, что этого быть не может. Невозможно и всё.
Или я только так думаю?..
Шасси самолета касаются земли, и железная птица весело бежит по бетонной полоске взлетно-посадочной полосы аэропорта Ференца Листа. Рейс короткий, чуть больше часа, и у меня даже не успевают затечь красивые длинные ноги Ингрид в узком промежутке между желто-черными креслами самолета ирландской бюджетной авиакомпании.