Долгое прощание - стр. 40
Он отшвырнул журнал в сторону:
– Нет, ну что за дрянь! Прочел статью о Костелло[5]. Все вокруг решили, что знают все про Костелло! Да они знают о нем не больше, чем я о Елене Прекрасной!
– Чем могу быть полезен?
Незнакомец не сводил с меня цепких глаз.
– Тарзан на большом красном самокате, вот ты кто.
– Что?
– Ты – Тарзан на большом красном самокате, Марлоу. Хорошо тебя потрепали?
– Так, местами. Вам-то что?
– После того, как Олбрайт вставил пистон Грегориусу?
– Не после. До.
– И у тебя хватило нахальства натравить на этого грубияна самого Олбрайта?
– Я спрашиваю, вам-то что? К несчастью, я не знаком с начальником полицейского управления Олбрайтом и просить его ни о чем не мог.
Незнакомец угрюмо посмотрел на меня, медленно встал, грациозный, как кошка, и прошелся по приемной. Стрельнув глазами в мою сторону, заглянул в кабинет. Похоже, он везде чувствовал себя как дома. Я вошел за ним и закрыл за собой дверь. Незнакомец выглядел удивленным.
– Да у тебя тут смотреть не на что.
Я сел за стол и спокойно ждал продолжения.
– Сколько ты зарабатываешь в месяц, Марлоу?
Я молча разжег трубку.
– Не больше семисот пятидесяти? – предположил он.
Я бросил сгоревшую спичку в пепельницу и выпустил облачко дыма.
– Ты мелюзга, Марлоу, ничтожество. Жалкий пройдоха. Тебя и в лупу не разглядеть.
Ему и это сошло с рук.
– Дешевка ты, и за душой у тебя ни цента. Пропустил пару рюмок с приятелем, кинул ему пару монет, когда он был на мели. Начитался в детстве о Фрэнке Мэрривеле[6]. Ни связей, ни мозгов, ни хватки, а все туда же – корчит из себя невесть что. Тарзан на красном самокате. Ломаного гроша ты не стоишь.
С усталой улыбкой он перегнулся через стол и тыльной стороной ладони несильно заехал мне по щеке. Выражение смуглого лица не изменилось. Я не двинулся с места. Он ленивым движением опустился в кресло и, подперев щеку рукой, уставился на меня по-птичьи цепкими глазами.
– Ты хоть понимаешь, с кем связался?
– Тебя зовут Менендес, для своих – Менди. У тебя заведение на Стрипе.
– Да ну! А знаешь, как я стал тем, кем стал?
– Давай угадаю. Начинал сутенером в мексиканском борделе?
Он вытащил из кармана золотой портсигар, поднес к коричневой сигаретке золотую зажигалку, выпустил облако вонючего дыма и кивнул. Затем положил портсигар на стол и принялся поглаживать его подушечками пальцев.
– Я большой человек, Марлоу. Зарабатываю кучу бабок. Бабки нужны, чтобы подмазывать нужных людей, которые позволяют мне эти бабки заработать, и часть заработанного уйдет на то, чтобы их подмазать. У меня поместье в Бель-Эре, которое обошлось мне в девяносто кусков, а еще больше пошло, чтобы довести его до ума. Я женат на красавице-блондинке, дети ходят в частную школу на восточном побережье. У жены бриллиантов тысяч на сто пятьдесят, а шмоток и мехов – на семьдесят пять. Я держу дворецкого, двух горничных, повара, шофера, не говоря о громилах, которые таскаются за мной по пятам. Мне везде рады. Лучшая еда, лучшие напитки, одежда и гостиничные номера. Дом во Флориде и океанская яхта с командой в пять человек. Еще есть «бентли», два «кадиллака», «крайслер» и «эм-джи» для сынишки. Годика через два подарю такой же дочурке. А что есть у тебя?