Долгий путь в лабиринте - стр. 58

– Бери хлеб!

Человек тупо уставился на Сашу.

– Бери!

Он заплакал.

Саша вложила ему в руки оба кирпича, подхватила мешок и ушла.

Вскоре она сидела перед комендантом ЧК, к счастью оказавшимся на работе, выкладывала свои бумаги.

– Лады, – сказал комендант, просмотрев Сашины документы. – Лады, деваха. – Он откинулся на спинку стула, поднял глаза к потолку, пожевал губами. – Это когда же ты, стало быть, изволила приехать?

– Сегодня.

– Одна?

– С латышским полком. Особый латышский полк. А что? В чем вы сомневаетесь, товарищ?

Комендант не ответил. Тяжелым пресс-папье стукнул в боковую стену, к которой был придвинут стол. Видимо, пресс-папье для этой цели служило нередко: стена вся была в мелких выбоинках.

Комендант постучал вторично.

– Журба! – гаркнул он, обращаясь к той же стене. Почему-то Саша была уверена: человек, которого зовет комендант, будет такой же бравый вояка, с боцманским голосом, при маузере и шашке на перекрещенных ремнях.

Но оказался Журба узкоплечим застенчивым пареньком дет шестнадцати. Войдя, остановился у порога, не зная, куда девать большие худые кисти, торчащие из чрезмерно коротких рукавов совсем уж детского пиджачка.

– Возишься, – строго сказал комендант и положил пресс-папье на место. – Катя где?

– Моется же с дороги, – тонким голосом проговорил Журба и густо покраснел.

– Моется, – недовольно протянул комендант. И решительно приказал: – Позвать!

Когда Журба повернулся к двери, чтобы идти, Саша увидела у него на бедре огромный «смит-вессон» в самодельной кобуре. Револьвер зацепился за ребро дверной коробки. Журба на секунду застрял у выхода, рванулся и неуклюже вывалился из комнаты.

– Орел, – буркнул комендант. И вдруг улыбнулся: – А нюх у него, что у твоей легавой, хоть ошейник с медалью вешай. На золото нюх, ежели оно заховано. Бывает, шукают хлопцы на обыске, бьются, а все без толку. Тогда накручивают телефон: «Журбу сюда!» И что ты думаешь? Явится, покрутит носом и – вот они, кругляши!..

Дверь отворилась. Вошла женщина. Саша удивленно подняла плечи. С минуту они молча глядели друг на дружку, потом расхохотались. В одной роте были полит-бойцами, вместе в разведку ходили, все лето мотались по стране, дрались с врагами Советской власти. Сюда и то ехали в одном вагоне. Вроде бы подруги – водой не разольешь. А помалкивали, что чекистки.

Саша посмотрела на коменданта, устроившего ей ловушку:

– Хитер ты, дядя!

Тот пожал плечами:

– Будешь хитрый, ежели в благословенной Одессе кинешь в собаку, а попадешь в контру.

Снова было пущено в ход пресс-папье, и, когда Журба явился, комендант приказал накормить и устроить Сашу.