Долгая прогулка - стр. 28
– Поневоле задумаешься, правда? – мягко сказал Бейкер.
Гаррати посмотрел на него. Доброе, юное, красивое лицо, освещенное заходящим солнцем.
– Ага. Пропасть вопросов, над которыми я задумываюсь.
– Например?
– Вот он хотя бы. – Гаррати кивком указал на Стеббинса, который двигался все тем же шагом, каким шел с самого начала Прогулки. Брюки у него уже почти высохли. Лицо казалось сумрачным. Он все еще берег половинку последнего сандвича.
– А что такое?
– Мне непонятно, зачем он здесь, почему он ничего не говорит. И еще – выживет он или умрет.
– Гаррати, все мы умрем.
– Будем надеяться, не сегодня.
Гаррати говорил по-прежнему тихо, но его вдруг пробрала дрожь. Он не знал, заметил ли это Бейкер. У него заныл мочевой пузырь. Он повернулся спиной вперед и на ходу расстегнул ширинку.
– А что ты думаешь про Приз? – спросил Бейкер.
– Не вижу смысла о нем думать, – ответил Гаррати и выпустил струю. Закончив, он застегнул ширинку и снова пошел вперед лицом. Он испытывал легкую радость от того, что сумел сделать свое дело и не заработать предупреждение.
– А я вот думаю о нем, – мечтательно проговорил Бейкер. – Даже не столько про Приз, сколько про деньги. Про всю сумму.
– Богатому не попасть в Царство Небесное, – отозвался Гаррати и взглянул на свои ноги – единственное, что пока не позволяло ему доподлинно узнать, где же находится Царство Небесное.
– Аллилуйя, – сказал Олсон. – После встречи нас ждет отдых.
– А ты как, верующий? – спросил Бейкер у Гаррати.
– Нет, не то чтобы. Но я на деньгах не зацикливаюсь.
– Тогда, наверное, ты вырос на картофельном супе и каше, – сказал Бейкер. – А свиное ребрышко – только когда твой отец мог себе позволить.
– Да, пожалуй, это сыграло свою роль, – согласился Гаррати и помолчал, обдумывая, стоит ли продолжать. – Но это далеко не самое важное.
Он понял, что Бейкер смотрит на него непонимающе и с легким упреком.
– Ты хотел сказать, что деньги с собой не возьмешь, – пояснил Макврайс.
Гаррати взглянул на него. На губах Макврайса играла уже знакомая ему раздражающая кривая улыбка.
– Пожалуй, да, – ответил Гаррати. – Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести.
– Верно, но тебе не кажется, что в промежутке между приходом и уходом нам лучше было бы пожить в комфорте? – спросил Макврайс.
– Да к черту комфорт, – сказал Гаррати. – Если те козлы, что едут на этой вот игрушке, пристрелят тебя, то ни один врач в мире не оживит тебя, даже если запихнет тебе внутрь кучу двадцаток и пятидесяток.
– Я не умер, – просто сказал Бейкер.
– Да, но ты можешь умереть. – Вдруг его мысль показалась ему столь важной, что он поспешил высказать ее вслух: – Но предположим, ты выиграл. Ты просидишь дома шесть недель, рассчитывая, что бы делать с деньгами, – я про Приз не говорю, только про деньги. И вот ты выходишь за покупками и попадаешь под такси. Что тогда?