Долгая Прогулка. Бегущий человек - стр. 49
– Держится на честном слове, – сказал Абрахам. – Может, он развалится, если передние притопнут.
– Маловероятно, – возразил Пирсон и добавил жалобным, надтреснутым голосом: – Ах, черт!
Авангард – теперь он состоял всего из троих или четверых – вступил на мост. Послышалась гулкая дробь шагов. И вот они уже на той стороне, идут вперед не оборачиваясь.
Автофургон остановился. Из него выпрыгнули двое солдат и пошли рядом с мальчиками. Еще двое на той стороне сопровождали авангард. Шаги основной группы загромыхали на мосту.
Двое мужчин в плащах и зеленых резиновых сапогах стояли, прислонясь к грузовику с надписью ДОРОЖНЫЕ РАБОТЫ на борту. Они курили и наблюдали за Идущими. Когда мимо них проходила группа, состоявшая из Дейвидсона, Макврайса, Олсона, Пирсона, Харкнесса, Бейкера и Гаррати, один из них выбросил сигарету в реку и сказал:
– Вот он. Вот Гаррати.
– Держись, старик! – крикнул второй. – Я поставил на тебя десять баксов! Ты идешь двенадцать к одному!
Гаррати разглядел в кузове грузовика очертания припорошенного опилками телеграфного столба. Эти мужики верят, что он, хочет того или нет, не сойдет с дистанции. Он приветственно поднял одну руку и вступил на мост. Задний борт грузовика, заменивший выпавшие доски, заскрипел под ногами, а потом мост остался позади. Под ногами снова была твердая дорога, и только клиновидные отблески света на стволах деревьев напоминали Идущим о передышке, которую они почти получили. Вскоре и отблески пропали.
– Долгую Прогулку когда-нибудь останавливали? – спросил Харкнесс.
– По-моему, нет, – ответил Гаррати. – Опять собираешь материал для книги?
– Нет, – сказал Харкнесс. Судя по голосу, он устал. – Так, личный вопрос.
– Она останавливается ежегодно, – произнес за их спинами Стеббинс. – Один раз.
Ему никто не ответил.
Примерно через полчаса Макврайс подошел к Гаррати и некоторое время молча двигался рядом. Затем он спросил – очень тихо:
– Как думаешь, Рей, ты победишь?
Гаррати долго, долго думал.
– Нет, – сказал он наконец. – Нет, я… Нет.
Откровенное признание испугало его. Он снова представил, как получает билет, получает пулю; представил последние мгновения окончательного понимания, когда он увидит перед собой бездонные дула карабинов. Ноги его застынут. Желудок заноет. Мускулы, мозг, гениталии сожмутся, живительное кровообращение прекратится.
Он сглотнул. В горле пересохло.
– Сам-то ты что думаешь?
– Думаю, нет, – сказал Макврайс. – Часов в девять я перестал верить, что у меня есть реальный шанс. Знаешь, я… – Он откашлялся. – Об этом трудно говорить… Знаешь, я ввязался в это дело с открытыми глазами. – Широким жестом он указал на остальных. – У большинства из них глаза были закрыты, понимаешь? Я знал свои шансы. Но я не принял в расчет