Долгая дорога в дюнах - стр. 48
Калниньш вздохнул, потянул с головы шапку, да так и застыл: из густых, заволокших подворье клубов дыма показался Рихард. Обхватив бесчувственного, тяжелого, как мешок, Озолса, он упорно, шаг за шагом, волок его за собой. Опомнившись, рыбаки бросились к ним, сбивая шапками пламя с горящей одежды, плеская ведрами воду. Рихард каким-то чудом еще держался на ногах, жадно хватал ртом воздух. Его хотели подхватить, но он отстранился и только показал обгорелой, вздувшейся волдырями рукой на лежащего Озолса:
– В машину… быстро! – И побрел, шатаясь, сквозь почтительно расступившуюся толпу.
Калниньш присел над стариком. Тот, хоть и без сознания, крепко прижимал к животу маленький, окованный железом сундучок. Андрис попробовал забрать – не вышло. Обожженные пальцы вцепились намертво.
– Выживет, – уверенно заключил Калниньш и кивнул рыбакам.
Подняв Озолса, они так и понесли его к машине – вместе с сундучком. О Рихарде на какое-то мгновение забыли. Лосберг попытался было самостоятельно взобраться на подножку автомобиля, но покачнулся и, теряя сознание, рухнул наземь. За руль сел Бруно.
Машина уже тронулась с места, когда рыбаки прибежали на пожарище. Артур с удивлением и тревогой проводил взглядом удалявшийся автомобиль. Успел заметить там Марту. Дом догорал. На подворье еще слонялись люди, таскали какие-то вещи.
– Живи-наживай… – вздыхали старики. – Все под богом ходим. Сегодня хозяин, а завтра по миру с сумой.
– Ну, положим, Озолс-то не с сумой, а с сундучком. Не на один дом хватит.
– Вот-вот! – въедливо подхватил Аболтиньш. – Чужой достаток всегда бельмом на глазу. Неспроста этот пожар, не-ет… Уж помяните мое слово – неспроста!
– Ладно болтать-то…
– А что? – не сдавался Аболтиньш. – Видно, крепко допек кого-то.
– Недаром говорят: как пришло, так и ушло.
Увидев мать, Артур подбежал к ней:
– Мама, что с Мартой? Она… Почему увезли?
Зента с грустью посмотрела на посеревшее от тревоги лицо сына, ласково коснулась его плеча:
– Бог миловал, сынок. Все живы.
Артур оглянулся на пепелище и неожиданно заметил Петериса. Единственный из всей толпы он сохранял полное спокойствие и невозмутимость. Даже больше того, Петерис с аппетитом что-то жевал. Его маленькие глазки-щелочки светились неприкрытым торжеством и злорадством.
Глава 4
Марта проснулась от скользнувшего по лицу солнечного луча. Открыла глаза и удивленно огляделась, не сразу вспомнив спросонок, где она. Обвела взглядом обтянутые дорогими гобеленами стены, белую, с позолотой, старинную мебель, пушистый ковер на полу. Возле нее, в китайской фарфоровой вазе, алел огромный букет роз. Цветы были только что срезаны, на лепестках еще дрожали капли росы. Марта невольно улыбнулась им, коснулась ладонью, словно желая приласкать. И тут же согнала улыбку, убрала руку, услышав приближающиеся шаги. Вошла молоденькая горничная, поставила на столик возле кровати поднос с завтраком: